Зори на просеках - Михаил Степанович Керченко

Прошло время, и вот Петька с направлением в кармане едет в село принимать пасеку. «Как встретят и какие там люди?»

— Тетя Дуся! — обратился он к почтальонше.

— Ну, чего еще, племянничек? Надоело ехать?

— Нет. Хочу спросить: какой у вас председатель?

— Обыкновенный, как и все.

— Сердитый?

— На сердитых воду возят. А мне вот досталась эта работенка.

Петька улыбнулся, разговор не клеился. «Ладно, увижу сам», — решил он про себя.

— В гости, что ль? — поинтересовалась тетя Дуся.

— На работу.

— Ишь ты! Чего не в город? Сейчас все — в город.

— Профессию такую выбрал. Пчеловод я, — сказал с гордостью.

— Ишь ты! Нравится? Или принудительно заставили?

— Конечно, нравится. Кто может заставить?

— Бывает.

Она посмотрела на его потертые брючки и серую кепку с маленьким козырьком, посмотрела оценивающим взглядом: будет ли из него толк.

У конторы тетя Дуся остановила лошадь и сказала:

— Приехали. Вон правление. Иди. Когда-нибудь медком угостишь, если задержишься здесь. — И первый раз за все время улыбнулась.

Петька посмотрел ей вслед, усмехнулся: «Если задержишься здесь. Ишь, прохвостом меня считает».

…Он робко постучал в комнату председателя. Весь покраснел от волнения.

— Да-да, — услышал из-за двери. — А-а… заходи. У нас не принято стучать. Что скажешь?

Петька подумал, что надо показать свою серьезность. Ведь он уже не маленький. И вспомнил о Тане, вздохнул.

— Ухалов Петр Николаевич, — отрекомендовался и протянул бумажку, где было сказано, что «податель сего направляется на должность заведующего пасекой».

Председатель повертел Петину бумажку, посмотрел на его жиденькие усики, усмехнулся. Петька отметил про себя, что председатель сильно смахивает на казаха.

— Ну как же решим: кем будешь работать?

Петька вспыхнул и кивнул на бумажку со штампом и круглой печатью:

— Там ясно сказано: «заведующим». Я же учился, и диплом с отличием имею.

— Ну хорошо, — не стал возражать председатель. — Только тебе придется выдержать экзамен у Трифона Никитовича.

— Кто такой Трифон Никитович?

— Наш пчеловод.

— Какое у него образование? — с достоинством спросил Петька.

— Да как тебе сказать? Раньше пастухом был, а потом стал пчеловодом. Книжки почитывает, работает хорошо. Жаль, что сильно постарел: на глаза стал слабоват. Не видит расплода в ячейках.

Председатель объяснил Ухалову, где находится пасека и как к ней пройти.

Пасека размещалась на берегу небольшой речки. Она была огорожена березовым пряслом и обсажена в несколько рядов кленами. Петька сразу заметил полуподвальный омшаник для зимовки пчел. Посредине поляны стояли на колышках голубые, белые и ярко-желтые ульи. Противоположный берег речки был низкий, и, очевидно, весной его заливало водой. Сейчас он весь утопал в цветах. Вдали темнели поля, а за ними — лес.

Петька застал пчеловода около пасечного домика под огромной ивой. Ивовые ветки, унизанные продолговатыми листьями, спадали почти до самой земли, образуя над скамейкой зеленый шатер.

Трифон Никитович разжигал дымарь. Редкие волосы, сквозь которые виднелась коричневатая от загара кожа, несколько озадачили Петьку. Действительно, старик… На пенсию скоро. Как-то боязно стало Петьке одному хозяйничать здесь…

Старик усадил юношу на скамейку, завел разговор: откуда, кто родители, где учился? Петька робел, но старался виду не показывать. Даже подбодрился.

«Что я, меньше его знаю? Вот возьму и задам парочку каверзных вопросов». И, закурив первый раз в жизни, деловито спросил:

— Какие энтомофильные растения у вас сеют?

Трифон Никитович приставил к уху ладонь в виде трубочки, удивленно приподнял лохматые брови, насторожился.

— А я, сынок, не дюже разбираюсь в таких мудреных словах. Не знаю, что такое энто… Как ты сказал?

«Клюет, — подумал Петя. — Еще неизвестно, кто кого проэкзаменует».

— Энтомофильные, — старательно громко повторил Петя, и в душе у него зашевелился хвастливый червячок. — Как же вы работаете, Трифон Никитович, если не знаете таких простых вещей? Энтомофильные — значит, насекомоопыляемые растения, их посещают пчелы, шмели и мухи разные, переносят пыльцу. Например, подсолнечник тоже энтомофильный…

— Да что ты говоришь! — лукаво удивился Трифон Никитович. — Я всю жизнь прожил рядом с этими подсолнечниками… Идешь по огороду, они тебе в лицо заглядывают. Бороду всю измажут желтой пыльцой. Но я не знал, что они энто… Как ты сказал?

Петька повторил.

— Ну, ну! Ладно, милый, понял.

Пасечник положил сморщенную, шершавую руку на колено собеседника и посмотрел ему в лицо. Петька не разобрал, какие глаза у Трифона Никитовича: не то серые, не то белесые, какие-то выцветшие.

— Вот ты спрашиваешь, как я работаю. А ведь не я работаю.

— Кто же? У вас есть помощник?

— Пчелы! И понимаешь, милый человек, пчелки тоже не знают твоего мудреного слова. А вот какие цветочки дают нектар и когда его брать надо, знают лучше нашего. Так-то!

Петька уже досадовал, что затеял этот разговор. К чему? Надо просто пойти осмотреть все ульи и сразу начать прием хозяйства. Там легко можно увидеть неполадки и, как бы между прочим, напомнить о них старику. А Трифон Никитович думал свое: «Передать такое дело в непроверенные руки — значит загубить тридцатилетний труд».

— Коли ты постиг ученость, то объясни мне, милый человек, чем отличается пчела от коровы?

— Вы что, папаша, смеетесь? Я ведь не шутить к вам пришел!

— И я окромя шуток, — нахмурился Трифон Никитович. — Чего вскобенился?

Наступило неловкое молчание.

— На такой вопрос, дедушка, ответит школьник.

— Вникни, — настаивал Трифон Никитович, — я всерьез с тобой.

— Ну, корова — травоядное животное, а пчела — насекомое. У пчелы есть хоботок, крылья… у коровы рога, хвост, вымя. Вот и все.

— Все?

— Да. А что еще?

— Так, так, — недовольно покачал головой Трифон Никитович. — Ответ доподлинно школьный. А ты подумай. Я тебя не тороплю.

Оба встали.

— Ну? — крякнул дед и, открыв дымарь, заложил в него новую порцию гнилушек. — Надумал? Не можешь, значит? А мудреными словами разбрасываешься! Теперь послушай меня. Корова или другая там скотина не добывает себе на зиму корм. А пчелы добывают, делают запасы. Человек это давненько заприметил и разумно пользуется излишками меда. Иначе пчелы и не интересовали бы нас. А ты говоришь: у одной крылья, у другой рога… Сути не постиг. Ну, ладно, побудь здесь минутку.

Пасечник бодрой походкой пошел к домику.

«Умный старик. Поработать бы с ним лето, — мелькнуло в Петькиной голове. — За свою жизнь, наверно, много перевидел и передумал. Перенять бы все это у него. Вот здорово!»

Трифон Никитович вернулся с белой эмалированной миской, наполненной янтарной густой душистой жидкостью.

— Отведай. Свеженький, только что накачал перед твоим приходом.

У Пети расширились ноздри от густого медового запаха. Он взял деревянную ложку с затейливыми цветками, зачерпнул.

— Не капай! — добродушно заметил