Каменные колокола - Владимир Арутюнович Арутюнян

В казарму вошел Овик в сопровождении восьми солдат. Освещали себе дорогу «летучими мышами». Каратели спали.

— Подъем! — крикнул Овик.

Его крик подхватили остальные восемь бойцов. Послышались щелчки затворов. Над головами спящих точно раздался пушечный залп. Солдаты вскочили со своих убогих постелей. Подштанники на них были рваные, латаные. Тюфяками им служили мешки, набитые соломой, а вместо одеял укрывались своими потрепанными шинелями. Увидев вооруженных людей и не признав в них еще ни своих, ни врагов, они обалдело таращились на пришельцев. Им и в голову не пришло кинуться к своим винтовкам, — впрочем, зря, потому что затворов на них не обнаружили бы.

Казарма была просторной. На широкой тахте у стены лежал какой-то худощавый человек лет сорока с коротко подстриженной бородкой. Это был сам Вохнушян. По приказанию Япона он ночевал в казарме, чтобы лишить солдат возможности даже в ночное время обмениваться мыслями. Вохнушян вскочил, свесил с тахты ноги и уставился на пришельцев.

— Не смотрите на нас как на врагов, — заговорил Овик. — Ради бога. Просто сегодня в ночной тьме взошло солнце. Солдат не имеет права так долго спать. Вооруженное восстание!..

Вохнушян с удивительным проворством надел штаны. Овик заметил, как серебристо блеснул в его руке револьвер, и тут же Варос бросился к Вохнушяну. Со словами: «А ты, оказывается, смельчак» — он отнял оружие и фыркнул.

— Бандиты! — закричал Вохнушян. — Эй, солдаты, что вы носом клюете, к оружию, живо! Это предатели! Они продали нашу независимость... К оружию!..

Никто не тронулся с места. Все уже заметили, что затворов на винтовках нет, да и большинство из них не желали кровопролития.

Овик сделал несколько шагов к Вохнушяну и сказал с нескрываемой ненавистью:

— Ты бы выстрелил, я не сомневаюсь. Для тебя убить человека — пустяк. — Он повернулся к солдатам. Некая внутренняя сила преобразила его. Глаза метали искры, в них были несгибаемая воля и твердость. — Я вас спрашиваю, кто станет утверждать, что мы обрели рай, а кишащие вокруг нас интервенты — наши ангелы-хранители? Месяц назад в Киликии, как солнца, ждали французов, а посыпался град. В восемнадцатом Англия одной рукой вручала дашнакской партии мандат независимости, а другой — продавала Зангезур мусаватистам. На кого вы уповаете? Великие государства порой ошибаются, но при этом теряют лишь клочок земли. Но мы... Еще один легкомысленный шаг, и все мы полетим вверх тормашками.

Овик прошелся между нарами. На Вохнушяна жалко было смотреть. Он со страхом ждал, когда Овик подойдет к нему. Но Овик не обращал на него внимания. Он нагнулся, ухватился за уголок чьего-то тюфяка и потряс им. С тюфяка поднялась пыль.

— Вот какой жизни желают они вам, — сказал он и отшвырнул тюфяк. — На протяжении веков мы вымаливали жалкое подаяние у европейских государств, а турецких султанов они всячески ублажали. Почему? Султаны — божьи избранники? Нет. Потому что они варвары. Ничего не сумев создать за всю свою историю, они лишь сжигали, уничтожали лучшие достижения цивилизации. Потому что Турция нужна была европейским государствам как оплот против России. А что мы имеем среди своих? Чем Сого лучше аскера? Он нас медленно умерщвляет, обращая наш труд в золото. Мы обрели свою потерянную родину и принесли ее вам. Принесли несгибаемую силу русской революции. Мы пришли с миром и справедливостью. Тот, кто хочет быть с нами, кто клянется высоко держать знамя революции, пусть скажет: «Да здравствует революция!», возьмет винтовку и станет вправо. Те, кто не уверен в своем выборе, пусть без оружия отойдут влево. Мы гарантируем им жизнь. Кто первый?..

— Я, — вскочил с места худой, долговязый парень. — Мой отец погиб в Баку, в восемнадцатом году. Да здравствует революция!

Он взял винтовку, встал вправо. За ним последовали еще двое. Затем казарма наполнилась радостными возгласами:

— Да здравствует революция!..

На нарах продолжал сидеть один Вохнушян. Он с ужасом следил за происходящим и вдруг кинулся Овику в ноги:

— Христом-богом прошу, не убивайте... Простите...

Овик обратился к одному из десятников:

— Уведите. Меру наказания решит ревком.

Варос вытряхнул содержимое большого вещмешка, из него выпали с лязгом на пол винтовочные затворы.

— Ну, давайте разбирайте...

Группы в два-три человека патрулировали деревенские улицы. Овик ушел в сопровождении нескольких солдат. Первая победа воодушевила его. Он легко и твердо ступал по земле. Из-за каждого угла ему грозила смерть, но в лицо ей он смотрел с чувством исполняемого долга.

Желтоватый свет был как бы в квадратной раме навешен на стену. Это было окно сельского дашнакского комиссара. За ним раздавался шум: кричала женщина, и крик ее напоминал бренчание пустых бутылок, перевозимых на телеге. Женщину обнаружили в канцелярии два солдата, поставленных часовыми, которым велено было никого не впускать и не выпускать. Выполняя в точности приказ, они и женщину оттуда не выпускали.

В помещение вошла группа Овика. На столе горела лампа, по стенам были развешаны инструкции и информационные листки, в которых дашнакское правительство сообщало о политических событиях. Выяснять личность женщины было излишне, это и так было понятно: в одной руке держала женщина веник, в другой — ведро.

— Черт возьми, неужели вы не можете говорить спокойно? — рассердился Овик на уборщицу.

— Ваше благородие, им не вдолбишь, — показала она веником на солдат. — Я пришла вечером убрать канцелярию. У нашего часового, да хранит его бог, есть одна корова и дом полон ртов. Он сказал мне: Амест, наша корова пропала, ты покарауль за меня, я пойду поищу ее...

— Во что, Амест, — перебил ее Овик, — ступай-ка домой. Позже придешь, уберешь здесь, как обычно, и вообще веди себя соответственно своему имени. (Амест ведь означает «скромница»!)

Уборщица, благословляя его, ушла.

Село еще спало. Слились горы и черное небо. Вайоц дзор в этот час освещался крохотным язычком пламени.

К рассвету канцелярия уже была битком набита крестьянами. Овик был краток:

— Вам нужно вооружаться. Трое из моих людей останутся здесь. Будете действовать соответственно их распоряжениям...

В ту же ночь отряд выехал из села.

———

Сагат со своим малочисленным отрядом двинулся к Султанбеку, который был одним из отдаленных сел Вайоц дзора.

Здесь была расквартирована конница Шамиля Зангезурца, численностью в двести пятьдесят человек. Был Шамиль рослый, здоровый, лет сорока девяти. В