Каменные колокола - Владимир Арутюнович Арутюнян

— Опасное предприятие, — сказал один из солдат. — Послушайтесь меня, на Шамиля нужно идти всем боевым отрядом.

— У боевого отряда более важное задание, — возразил Сагат. — Если суждено победить, то я одолею его и с двадцатью солдатами. А если не суждено... Нет, отступать мы не должны...

Они пустились в путь утром, до места добрались в полдень. Остановились в окрестностях села. В горах нашли пастуха. Сагат расспросил его и выяснил, что Шамиль с двадцатью конниками сегодня утром отправился в Алмалу и пастух это видел собственными глазами. Он даже выпросил у них газету на раскурку.

Сагат поблагодарил пастуха, и отряд взял направление на Алмалу. Ехали они горами. До села добрались ночью. Отряд укрылся на подступах к селу, а Сагат в сопровождении двух солдат проник в село. Кто-кто, а местные жители были наслышаны про Сагата. «Гроза бандитов» — так называли его. Вокруг его имени ходили легенды. Для того чтобы представиться Сагатом, достаточно было иметь перерубленную челюсть.

Необходимо было встретиться с кем-нибудь из жителей села. Бедный крестьянин, увидев неожиданного гостя с увечным лицом, растерялся:

— Ну как же так... верить ли мне собственным глазам?..

Сагата впустили в дом. Крестьянин хотел разбудить жену, чтобы достойно попотчевать дорогого гостя, но Сагат не позволил. Беседовали они долго. Едва забрезжил рассвет, крестьянин поспешил к дому старосты и крикнул, что ему нужен Шамиль.

— Что тебе нужно от него? — спросил старший сын старосты. — Шамиль завтракает.

— Э-э... никто не собирается отнимать у него хлеб. Мне нужно ему сказать кое-что и уйти.

Крестьянину разрешили пройти в дом. Он вошел и передал Шамилю сложенную вдвое бумагу. Шамиль вытер салфеткой пальцы, взял бумагу, взглянул на пастуха, на бумагу, задумчиво развернул, прочитал. При чтении глаза его расширились и лицо вытянулось от удивления. Он снова глянул на пришельца, еще раз прочитал, словно бы не веря своим глазам, пригладил усы, волосы, застегнул пуговицу на вороте гимнастерки.

— Ладно, — только и сказал он.

Пастух глубоко поклонился и вышел.

Солнце заигрывало с прозрачным родником ущелья Пахадзор. Небо было безоблачным. Природа дышала маем, пастушьим, цветущим маем. Сагат лежал у родника и глядел в чистое небо. Телохранители курили.

По горной тропинке спускались шагом в Пахадзор около пятидесяти всадников.

— Черт побери, тот мужик обманул нас.

Сагат выпрямился.

— Мужик нас не обманул. Никто не может в точности сказать, где у Шамиля люди и сколько их.

— А если он предал нас?..

Сагат не ответил. Он встал, подбоченился, небрежно отошел от родника.

Возглавлял отряд сам Шамиль. Они остановились поодаль. Шамиль спешился, бросил кому-то поводья и направился к Сагату:

— День добрый...

— Здравствуй...

Они были давнишними знакомцами. О переходе Сагата на сторону большевиков Шамилю было давно известно. Они недолго, но пристально посмотрели друг другу в глаза. Сагат слабо улыбнулся и спокойно сказал:

— Я пришел к тебе как к другу, Шамиль.

— Вижу, — ответил Шамиль. — Явился, чтобы провести большевистскую агитацию.

— Мне такое и в голову не приходило. — Сагат прищурил глаза, широко улыбнулся. — Допустим, я — большевик, ну и что? Большевики, по-твоему, разбойники, что ли? Они что, взламывали двери, грабили крестьян? Ты верно угадал. Обойдемся и без тебя. В Алекполе наши захватили власть. В Нор-Баязете, Кафане, Гокче идут бои. Одиннадцатая армия стоит у Казаха. Когда понадобится, они нам окажут помощь. Не удивляйся, но служить большевикам больше всего нужно тебе.

— Мне не нужны ваши благодеяния.

— Дело твое, но и зла нам не чини. Это уже наше дело.

— Это угроза?

— Отнюдь. Ты храбрый человек, Шамиль. Я и сам не из трусливого десятка. Поговорим в открытую. У меня просьба к тебе. Продолжай свою честную службу, но обещай, что на своих ты не поднимешь оружия.

— Предать гарнизон?

— Мы также были солдатами гарнизона. Партизанские отряды получат приказ не сражаться с вами, но, если завтра Япон велит тебе спуститься в Пашалу и стрелять в крестьян, потому что там каждый второй мятежник, как ты поступишь?

— Чего ты от меня хочешь?

— Приказа Япона не выполнять. Наших людей, которые появятся в этих краях с моей доверенностью, не трогать. Не мешать действиям боевых отрядов. Когда власть будет в наших руках, а она станет нашей, твои воинские заслуги и гражданские права будут сохранены.

— Это пахнет торгом.

— Нет, Шамиль, это услуга. Разве ты не видишь, что творится вокруг? Османская дивизия, расположившаяся в Нахичевани, завтра может перейти границу. Дашнакская партия уже бессильна защитить Армению. Наше спасение в союзе с Россией. Пойми, Шамиль, это наша судьба. Умирающий народ вновь не воскреснет. Я прошу тебя во имя нашей истерзанной земли, наших многотысячных сирот, нашей свободы. Это наш последний шанс выжить.

Он замолчал. Шамиль не мигая смотрел на этого отчаянного как вихрь, увечного человека и увидел в его глазах слезы.

— Хорошо, хорошо, — тихим голосом сказал он и зашагал к роднику. Опустился на колени, нагнулся, выпил воды, сел. Сагат сел рядом с ним.

— Честно говоря, — сказал Шамиль, — я не раз задумывался, чем все это кончится. Со своими двумястами пятьюдесятью солдатами я буду воевать до последней капли крови. Но разве в этом наше спасение? — Он помолчал и вдруг неожиданно спросил: — Чем еще могу помочь?

Лицо Сагата просветлело.

— Спасибо тебе, Шамиль.

Шамиль встал. Сагат за ним. Они отошли от родника на несколько шагов, остановились в нерешительности, не зная, как расстаться.

— Я ночью отправлю в ущелье Пахадзор десять человек. Они приведут с собой тридцать лошадей. Это надежные люди. Возьми их к себе в отряд. Удачи тебе.

— Спасибо, брат...

Губы Сагата искривились от радостной улыбки. Он пожал руку Шамилю.

Варос с несколькими солдатами вошел в маленькую деревушку. Был поздний час. Они двинулись прямо к единственной деревенской лавочке, постучали в окно. Стук, должно быть, показался лавочнику зловещим. Отзываться он не спешил.

— Кто там? — наконец боязливо спросили изнутри.

— Открывай, — приказал Варос.

— Никого дома нет.

— Вот как?.. А ты кто?

— Кто вам нужен?

— Хозяин лавки.

— Это я.

— Послушай, как нам, не видя тебя, убедиться, ты ли это или нет? Открой же.

— И в полночь нет покоя. Что вам нужно?

— Курево.

— Да... я понял, что у вас на уме. Какой еще табак?.. Бандиты! Грабители!