Экология внимания - Citton, Yves;
Этот экософский объект [...] важен для переосмысления проблемы стоимости, включая капиталистическую стоимость и меновую стоимость в марксистском смысле, наряду с другими системами валоризации, скрытыми в аутопоэтических системах: социальных системах, группах, индивидах, индивидуальных, художественных и религиозных чувствах; для артикуляции их между собой, без их подавления всеохватывающей экономической стоимостью. 8
Не претендуя на изобретение или продвижение "новых ценностей" - в соответствии с программой, которая всегда может скатиться к благочестивым обязательствам или моральному позиционированию, - двенадцать максим , собранных ниже, призваны "быть непосредственно актуальными для действий", чтобы процессы валоризации, уже происходящие (но все еще нуждающиеся в более глубоком изучении), могли быть лучше поняты, лучше направлены и лучше ориентированы.
Не доверяйте максимам стандартизации внимания. Как бы ни помогали нам ориентироваться в лабиринте аттенционных выборов некоторые общие максимы, к любой "методологии внимания" следует относиться с величайшим подозрением. Все подходы научного характера склонны порождать такого рода методологию, которая стандартизирует свой объект, загоняя его в рамки уже привычных категорий. Большая часть сегодняшнего огромного беспорядка возникает в результате бездумного полномасштабного применения рамок анализа, которые жестко закрепляются на экономических факультетах и вульгаризируются в бизнес-школах (прежде чем воплотиться в бюрократии нового государственного менеджмента). Напротив, гигиена внимания требует, чтобы каждое решение было подвергнуто двойному и, казалось бы, противоречивому, но неделимому вопросу: во имя какой максимы экологии внимания я должен реорганизовать свое окружение И каким образом данная конкретная ситуация требует квалификации общей максимы?
Поймите последствия примата фильтров. Внимание - это вопрос выбора, и позиции власти в экономике внимания определяются в зависимости от их способности фильтровать проходящие через нас потоки. Команды журналистов, отбирающих новости дня, обладают не меньшей властью, чем правительственные команды, регулирующие оборот наших налогов. Где бы они ни находились в этих иерархиях и переплетенных сетях власти, каждый человек и каждая группа должны быть поняты как фильтрующие операторы в циркуляции, которая теперь происходит в планетарном масштабе. Отсюда вытекает вопрос, в котором сходятся наши политические требования и этическая ответственность: что мы позволим (или не позволим) пропустить через себя (дискурсы, слова, виды товаров и способы производства)?
Откажитесь от медиатизированных вопросов. Из-за самоподдерживающихся циклов, структурирующих пространство масс-медиа, вопросы, которые циркулируют среди нас, часто концентрируют наше внимание на (в лучшем случае) второстепенных вопросах или (чаще всего) проблемах, которые обманчивы, потому что плохо сформулированы. Вместо того, чтобы отвечать на эти вопросы "да" или "нет", как того требуют опросы, или знать, правда или ложь то, что нам говорят, нам лучше разобраться в имплицитных предпосылках вопросов, которые проходят через нас: действительно ли важно, чтобы наше внимание было сосредоточено на этой проблеме?
Стратегически подходите к валоризации внимания. Наше индивидуальное и коллективное внимание - самое ценное, чем мы обладаем, поскольку оно является источником всех наших валоризаций. Мы превращаемся в "представителей" другого в тот момент, когда уделяем ему внимание - часто против своей воли. Даже когда мы осуждаем, атакуем или критикуем идеи или людей, мы способствуем привлечению к ним нашего общего и коллективного внимания, а значит, их валоризации ("нет такой вещи, как плохая реклама"). Перед лицом позитивности негативного внимания возникают два вопроса: о чем мы будем говорить? Окажем ли мы услугу нашим врагам, раскритиковав их?
Вместо того чтобы надеяться освободиться, научитесь выбирать свои отчуждения. Внимание означает "отчуждение от себя": за исключением медитации, внимательное отношение к чему-либо приводит к выходу из себя и погружению в вещь, о которой идет речь. Таким образом, с точки зрения экософии внимания, отчуждение само по себе не может быть чем-то плохим: оно выражает реляционное состояние внимательного существа, призванного тем, к чему оно стремится (ad-tendere), стать иным, чем оно есть. Обличители нашей современной рассеянности сетуют именно на то, что мы больше не можем или не умеем глубоко отчуждаться от себя в созерцании опыта или произведения. Поэтому цель индивидуализирующего внимания состоит не в том, чтобы избежать отчуждения, а в том, чтобы разумно выбирать наши отчуждения: какие формы отчуждения обогащают нас?
Борьба против аппаратов аттенционального порабощения. Причина, по которой мы должны выбирать отчуждение, заключается в том, что некоторые виды отчуждения могут быть изнурительными или подавляющими - как те, которые осуждала Симона Вейль в своем анализе условий труда рабочего на сборочном конвейере. Мы навязываем солдату, отвечающему за охрану, и тейлоровскому рабочему "парадокс внимания, к которому обращаются и которое сохраняет бдительность, не будучи оживленным": это страдание и порабощение, потому что агент "не может обойтись автоматическим и бессознательным выполнением жестов, но должен, напротив, уделять им все свое внимание".9 Не уменьшаясь с постепенной заменой людей машинами в промышленном производстве, это порабощение становится все более всеобъемлющим с усилением власти неолиберальной бюрократии: совместное давление обостренной конкуренции, всеобщего наблюдения и повсеместной оценки вывело это порабощение за пределы фабрики и охватило офисы, больницы и школы. Отсюда вытекает вопрос, который неразрывно связан с экономикой, этикой и политикой: как организовать все наши рабочие места так, чтобы сделать их местами живительного, а не порабощающего внимания?
Остерегайтесь риска торможения, присущего расчетам альтернативной стоимости. При любом выборе "альтернативная стоимость" представляет собой потерю потенциальной выгоды от альтернативных возможностей, от которых мы вынуждены отказаться в результате сделанного выбора. Это раковая опухоль, разъедающая глобализированный капитализм, поскольку она требует от всех наших предприятий, чтобы они ориентировались на самый высокий уровень прибыли в данный момент. Вы "проигрываете", даже если выигрываете, когда не получаете столько, сколько могли бы получить при других инвестициях. Это также перспектива, которая ставит под сомнение все наши решения: сталкиваясь с переизбытком информации, культурных ценностей и виртуальных возможностей, достаточно ли я внимательно рассмотрел все альтернативы, прежде чем ввязаться во что-то? Вместо того чтобы помочь нам в принятии решений, расчет альтернативной стоимости приводит к (финансовому) крену или (психологическому) параличу. Он препятствует получению удовольствия, отнимая наше внимание ( потенциально бесконечной) работой, которую необходимо проделать перед принятием решения, или заставляя нас оплакивать альтернативы, которых мы "лишаемся" в результате принятия любого решения. Отсюда возникает двойной вопрос: не оплачивается ли максимизация надежды жертвой реальности? Не отнимает ли время,
