Уайт-Ривер в огне - Джон Вердон
Он наметил путь, ввёл свой адрес в Уолнат-Кроссинге как отправную точку и выяснил: до Паркстона — сто сорок две мили. Навигатор обещал дорогу чуть меньше трёх часов, а не четыре, как уверял Хардвик. И всё же ехать вслепую ему не хотелось — хоть какое‑нибудь подтверждение, что Мерл Тейбор действительно там, не помешало бы. Он нашёл номер полицейского управления Паркстона.
Звонок автоматически переадресовали в офис окружного шерифа. Мужчина на проводе представился — сержант Джербил; Гурни решил, что, должно быть, ослышался, но уточнять не стал. Он объяснил, что он — отставной детектив нью‑йоркского отдела по расследованию убийств, нанят для работы по давнему делу в округе Бутрис, штат Вирджиния, и у него есть основания полагать, что житель Паркстона по имени Мерл Тейбор может сообщить важные сведения. Проблема в том, что он не знает, как до него добраться. Он уже начал объяснять, что Тейбор живёт в Блэк‑Маунтин‑Холлоу и у него нет телефона, когда сержант, протянув слово гнусавым аппалачским акцентом, перебил:
— Вы собираетесь к нему ехать?
— Да, но мне бы хотелось убедиться, что он на месте, прежде чем тащиться три…
— Он там.
— Простите?
— Он весной всегда там. И в остальное время тоже.
— Вы его знаете?
— В какой‑то степени. Но не похоже, что вы — да.
— Я — нет. Мне назвали его как человека, знакомого с одним делом, над которым я работаю. Есть способ связаться с ним?
— Если хотите его увидеть, просто приезжайте к нему.
— Его дом в конце Холлоу‑роуд?
— Там всего один дом.
— Ладно. Спасибо.
— Ещё раз, как вас зовут?
— Дэйв Гурни.
— Полиция Нью‑Йорка?
— Отдел по расследованию убийств. В отставке.
— Удачи. И, кстати, глядите, чтобы было светло.
— Светло?
— Мерл не любит, когда на его землю заявляются после темноты.
Отключившись, Гурни взглянул на часы. Без пяти десять. Если выехать немедленно, шесть часов на дорогу туда‑обратно плюс минут сорок пять на разговор с Мерлом Тейбором — и к четырём он успеет вернуться домой.
Ему предстояло сделать пару звонков, но это можно и по пути. Он расплатился у Марики за кофе, щедро оставил на чай и выдвинулся в Паркстон.
Держа курс на юго‑запад, через долину Лонг‑Ривер, к Пенсильвании, он первым делом позвонил Мадлен. Звонок ушёл в её голосовую почту. Он оставил развёрнутое сообщение: куда едет и зачем. Затем проверил собственную почту — оказалось, Мадлен уже звонила, пока его телефон был выключен всё утро. Он включил запись.
— Привет. Я только что приехала в клинику. Не знаю, был ли здесь этот Трэшер, когда ты уезжал к Абеляру утром, но, когда я уходила в восемь сорок, я увидела его шикарную машину у нашего сарая. Мне не нравится, что он появляется на нашей земле, когда ему вздумается. Честно говоря, мне вообще не нравится, что он там. Нам нужно поговорить. Скоро. Увидимся позже.
Помимо рефлекторного раздражения, которое он испытывал всякий раз, когда Мадлен поднимала неприятную тему, ему действительно было не по себе от присутствия Трэшера. И тем более — от того, что тот явно что‑то скрывает.
Следующий звонок — Торресу: задать вопрос, который он собирался обсудить в «Абеларде», прежде чем его отвлек приступ самокритики у молодого детектива.
Снова голосовая почта.
— Марк, это Дэйв Гурни. Хочу выдвинуть предложение. Если Кори Пэйн не был стрелком в доме на Бридж‑стрит, то, очевидно, стрелял кто‑то другой. Пересмотрите записи с камер наблюдения и дорожных регистраторов. Стрелок мог использовать красный кроссовый мотоцикл. Или другое транспортное средство. Даже полицейскую машину. Если сценарий на Поултер‑стрит повторился, он мог держаться второстепенных улиц, чтобы не попасть в объектив. Возможно, большую часть пути он и вовсе прошёл пешком. Но в этом районе камер куда больше, чем на Поултер‑стрит, и держу пари, хотя бы одна его зацепила. Если сходу не узнаете знакомое транспортное средство, ориентируйтесь на время — ищите те, что въезжают в зону съёмки и покидают её в привязке к времени нападения. Это долго и муторно, но может сдвинуть дело.
Когда он пересекал скромный мост через верховья Делавэра, уже на стороне Пенсильвании, он позвонил приходскому священнику епископальной церкви в Уайт‑Ривер.
Мужской голос прозвучал так непринуждённо, что на секунду показалось, будто это ещё один автоответчик:
— Доброе утро! Уиттекер Кулидж, приход Святого Апостола Фомы. Чем могу помочь?
— Это Дэйв Гурни.
— Дэйв! Я как раз думал о тебе. Есть хорошие новости?
— Есть некоторый прогресс, но звоню с вопросом.
— Валяй.
— На самом деле — для Кори, если ты сам не знаешь ответа. Мне нужно понять, были ли у него, когда‑либо винтовочные патроны калибра тридцать шесть.
— Разве ты не спрашивал об этом, когда приходил?
— Я говорил, что полиция нашла в его шкафу коробку патронов, и…
Кулидж перебил:
— А он всё отрицал. Яростно.
— Знаю. Но вопрос другой. Было ли у него оружие? Или, может, всего несколько патронов — к примеру, хранил для кого‑то. Хотя бы один день.
— Сильно сомневаюсь. Он ненавидит оружие.
— Понимаю. Но мне всё равно нужно знать, имел ли он хоть какой‑то контакт с патронами калибра тридцать на шесть. И если да — при каких обстоятельствах. Не мог бы ты задать ему этот вопрос?
— Задам, — в вежливом голосе Кулиджа прозвучало раздражение. — Я просто предлагаю тебе предполагаемый ответ заранее.
Гурни заставил себя улыбнуться. Он когда‑то читал, что улыбка делает голос дружелюбнее; ему хотелось сохранить расположение настоятеля.
— Я правда ценю твою помощь, Уит. Ответ Кори может сыграть большую роль. — Его подмывало добавить, что время критично, но он не стал искушать судьбу.
Впрочем, спешить не пришлось. Меньше чем через пять минут позвонил сам Пэйн.
Тон — жёсткий:
— Не уверен, что правильно понял. Я ведь объяснил: у меня нет оружия. Вы всё ещё спрашиваете, есть ли у меня патроны?
— Или были, когда‑нибудь. Тридцать шестого калибра.
— У меня никогда не было пистолета. И патронов у меня не было вообще.
— Никогда? Может, держал для кого‑то. Или купил и
