Уайт-Ривер в огне - Джон Вердон

— Ничего подобного. Почему вы спрашиваете?

— Найдены две гильзы с твоими отпечатками.

— Этого не может быть.

— Мне сказали: отпечатки отличного качества.

— Я сказал, этого не может быть! У меня нет пистолета. Нет патронов. Я никогда не покупал патроны, не держал их в квартире, ни для кого не приберегал. Точка. Конец истории! — слова срывались на крик.

— Тогда должно быть другое объяснение.

— Очевидно!

— Ладно, Кори. Подумай. Я тоже подумаю — возможно, что‑то сложится.

Пэйн промолчал. Гурни отключился.

Минутой позже снова звонок — Пэйн.

— Кажется, кое‑что вспомнил… то, что произошло месяца два‑три назад. — Он всё ещё говорил быстро, но злость ушла. — У моего отца случился один из его коротких человеческих периодов. Мы были…

— Человеческие месячные?

— Время от времени он ведёт себя как нормальный человек. Даже разговаривает со мной. Длится это день, от силы чуть больше, потом он снова становится Богом.

— Ладно. Извини, перебил. Что случилось в тот раз?

— Мы пообедали. Съели бургеры, и он ни разу не сказал, что я зря трачу жизнь. Потом мы поехали к нему в хижину. Вы знаете, что такое перезарядка?

— Изготовление патронов?

— Именно. Он фанат оружия. Он и Терлок. Они вообще делят ту хижину — для охоты.

— Зачем он взял вас туда?

— Его представление о «связи отца и сына». Сказал, хочет, чтобы я помог перезаряжать боеприпасы. Как будто это честь — допустить меня в мир оружия и охоты‑убийства. У него там устройство, которое засыпает порох в латунь, и ещё штуковина, что вдавливает пулю.

— Он хотел, чтобы ты помог?

— У него было несколько маленьких коробок, в которые он складывал готовые патроны. Он заставил меня раскладывать их по коробкам.

— Значит, ты держал эти патроны в руках.

— Раскладывал по коробкам. Я и не подумал об этом, когда ты спросил, есть ли у меня патроны. Не уловил мысль в таком ключе.

— Не знаешь, это был калибр тридцать шестой?

— Понятия не имею.

— Говоришь, это случилось два или три месяца назад?

— Что‑то около того. И знаете что? Теперь, когда вспоминаю, понимаю: это был последний раз, когда я его видел — до того, как он объявил меня убийцей по телевизору.

— Где ты тогда жил?

— В той же квартире, что и сейчас. Я слышал, эти идиоты‑копы превратили её в свинарник.

— Как давно ты там?

— Чуть больше трёх лет.

— Нравилось?

— Когда я впервые приехал в Уайт‑Ривер, пару месяцев жил в доме отца. Начал брать курсы по информатике в колледже в Ларватоне и устроился в местную мастерскую по ремонту компьютеров. В том же здании на втором этаже сдавалась квартира. Жить с отцом и его отвратительной стервой‑женой было невыносимо, так что я снял её. Какое это имеет значение?

Он пропустил вопрос мимо ушей.

— И с тех пор ты там живёшь?

— Да.

— Ты когда‑нибудь пытался вернуться в дом своего отца?

— Нет. Я несколько раз оставался там на ночь. Никогда не мог задержаться дольше, чем на одну ночь. Я бы предпочёл переночевать на улице.

Пока Пэйн говорил, Гурни сбавил скорость и свернул на заправку. Припарковался у неприметного магазинчика за линией насосов.

— У меня к тебе ещё один вопрос. Как ты познакомился с Блейз?

Пэйн замялся.

— Через её сводного брата, Дарвина. Он владеет компьютерным бизнесом, где я работаю. Почему мы говорим о Блейз?

— Она заметная фигура в «Союзе защиты чернокожих». Дело против тебя связано с этим. И ещё она одолжила тебе машину, на которой ты ездил к местам, из которых стреляли.

— Я же сказал, что дело против меня — чушь собачья! И объяснил, почему ездил в те места!

— Какие у вас с ней отношения?

— Секс. Веселье. Время от времени. Ничего серьёзного. Никаких обязательств.

Ему трудно было представить, как этот напряжённый, резкий, злой молодой человек способен на «веселье».

— Как она относилась к Марселю Джордану и Вирджилу Такеру?

— Она о них не говорила.

Гурни сделал мысленную пометку выяснить это подробнее, затем сменил тему:

— Ты знаешь, что‑нибудь о юридических трудностях, с которыми столкнулся Джадд Терлок, когда они с вашим отцом вместе учились в школе?

На миг воцарилось молчание.

— Какие трудности?

— Ты понятия не имеешь, о чём я говорю?

Ещё пауза, длиннее.

— Я не уверен. Кажется, что‑то было… что‑то произошло. Но я не знаю, что именно. Я не думал об этом много лет.

— Не думал о чём? — спросил он.

— Когда я был ребёнком… когда они оба ещё служили в полиции штата… однажды вечером в кабинете они говорили о каком‑то судье в Вирджинии… о судье, который много лет назад уладил кое‑что для Джадда… что‑то, что могло бы стать огромной проблемой. Когда они увидели меня в дверях, замолчали. Помню, это было странно, будто мне нельзя было что-то слышать. Думаю, что бы это ни было, случилось, когда они были в школе, потому что школа была в Вирджинии. Но я не уверен, что это то самое, о чём ты говоришь.

— Я тоже. Кстати, где вы обедали?

— Обедали?

— С вашим отцом. В тот день, когда он пригласил вас в свой домик.

— В забегаловке у торгового центра на стрипе. Думаю, это был «Макдоналдс». Или «Бургер Кинг». Почему тебя это интересует?

— Чем больше фактов у меня будет, тем лучше.

Закончив разговор, Гурни вошёл в круглосуточный магазин. Там стоял кислый запах залежалой пиццы и пережжённого кофе. Кассир — высокий, худощавый парень лет двадцати с небольшим, с отсутствующим взглядом и кружевом загадочных татуировок — улыбнулся гнилыми зубами, разрушенными метамфетамином, некогда популярным в сельской глубинке до прихода героина.

Гурни купил бутылку воды, отнёс её к машине и некоторое время сидел, прокручивая в голове слова Пэйна. На самом деле тот сказал немало. Но, пожалуй, важнее всего выглядело возможное объяснение того, как отпечатки Пэйна могли оказаться на латунных гильзах, найденных на местах стрельбы, а также на обёртке от фастфуда в квартире на Бридж‑стрит. И если гильзы и обёртка действительно были сделаны в тот день, когда Пэйн был со своим отцом, значит, Делл Бекерт должен был быть вовлечён в схему фальсификации. Сценарий, который становился всё уродливее по мере