Лоза под снегом - Людмила Мартова

Новенькая квартира в Москве, которой она так гордилась, была куплена в ипотеку, и ежемесячный платеж вызывал что-то среднее между благоговением и ужасом. Кроме того, болела мама, нужны были деньги на сиделку, лекарства и постоянные счета из платных клиник. В бесплатных лечиться стало совсем уж невозможно, особенно в провинции.

Да и есть тоже надо, хотя бы совсем чуть-чуть. И рассчитывать во всей этой многозадачности Нинель Быстровой было совершенно не на кого. Пока Нинель училась в Москве, делала первые шаги на профессиональной ниве, становилась на ноги, главной семейной опорой была мама, много лет после работы достававшая швейную машинку и шившая все, от челночных сумок до одежды сложного кроя. А потом незаметно получилось, что все заботы об их маленькой семье плавно перетекли на плечи Нинель, потому что она повзрослела, а мама состарилась.

Тащить на себе воз проблем, с каждым годом становившийся все более массивным, было тяжело, но Нинель не жаловалась. Как говорится, своя ноша не тянет. Она училась и работала, и снова училась, и снова работала, делала карьеру, вцепившись в нее зубами, падала и поднималась. А два месяца назад внезапно оказалась у разбитого корыта.

Банк, в котором она работала помощником управляющего, слили с другим крупным банком. Кажется, это называлось «дружественное поглощение». Для ее шефа, а вслед за ним и для Нинель поглощение стало совсем не дружественным, потому что работу они потеряли. Примерно с месяц Нинель сохраняла оптимистичный настрой, уверенная, что с ее резюме она без труда получит новое место.

Но оказалось, что рынок труда сильно изменился.

Рабочих вакансий было пруд пруди. Требовались также водители общественного транспорта, кладовщики, сотрудники в пункты выдачи крупных маркетплейсов и даже курьеры с таксистами. А вот личные помощники, владеющие основами финансовой аналитики, разбирающиеся в экономике, а также свободно говорящие на трех языках, были никому не нужны.

Сбережения на банковском счету таяли, а паника росла обратно пропорционально размеру финансовой подушки. Нинель поумерила свои аппетиты, исправив резюме. Теперь в нем значилась минимальная сумма, позволяющая им с мамой хотя бы сводить концы с концами, но предложений по-прежнему не было. Докучаев, точнее его представитель, появился именно тогда, когда Нинель была уже готова совсем пасть духом, и от сделанного ей предложения, превышающего уровень зарплаты в новом резюме, она отказываться не стала, несмотря на то что первая встреча с будущим начальником оставила у нее двойственное впечатление.

Артем Докучаев выглядел грузным, мрачным мужчиной под пятьдесят, который, казалось, никогда не улыбался. Взгляд у него был острый, въедливый, прожигающий насквозь, и Нинель все время хотелось поежиться, когда этот взгляд останавливался на ней. В первые две недели работы ей все время казалось, что шеф замечает ее не больше, чем стул или шкаф, а если и замечает, то только потому, что ужасно ею недоволен.

Она так боялась провалить испытательный срок, что у нее ладони становились влажными, когда Артем Павлович ей что-то говорил. Она даже губами шевелила от усердия, чтобы ничего не забыть и не перепутать. Нет, Нинель никак не могла позволить себе потерять эту работу. И вот тебе, пожалуйста. Охота. В Глухой Квохте.

О том, что такое «мероприятие» состоится, Нинель, разумеется, знала с самого начала – сама же его и организовывала. Приглашение приехать в Глухую Квохту пришло от владельца охотничьей базы господина Аржанова, о котором Нинель была наслышана. Уникальный человек этот Александр Федорович, владеющий крупным лесным бизнесом, а заодно несколькими охотхозяйствами, раскиданными по нескольким соседним областям.

Шеф приглашался в Глухую Квохту вместе с супругой, поскольку и сам Аржанов намеревался быть там со своей женой. Нинель порылась в интернете, чтобы составить для шефа что-то типа справки, и поняла: на свете вряд ли найдутся два более не подходящих друг другу человека, чем Злата Аржанова и Паулина Докучаева.

Жена олигарха Аржанова выглядела совершенно земной женщиной. В меру красивой, в меру элегантной, с тонким налетом интеллигентности на лице. На всех фотографиях, которые удалось разыскать Нинель, она была безукоризненно одета, видно, что дорого, но при этом очень просто, не в пример расфуфыренной Паулине.

Мадам Докучаева выглядела именно так, как и представляют себе жен богатых людей. Все в ней было сделанным: силиконовая грудь и попа с имплантами, накачанные гиалуроновой кислотой скулы и губы, наращенные волосы, ресницы, ногти, вытатуированные стрелки на глазах, брови и маленький паук на шее, чуть левее межключичной ямки.

Из-за того, как выглядела Паулина, Нинель никак не могла себя заставить относиться к шефу как к серьезному человеку. Нормальные серьезные мужики на таких искусственных куклах не женятся. Не позволяло чувство юмора, не говоря уже о собственном достоинстве.

Разумеется, Паулина не работала, проводя все свои дни между спортзалом, косметическим салоном, бесконечными магазинами и чаепитиями с такими же паразитками. Никогда раньше Нинель не опускалась до классовой неприязни, но мадам Докучаева будоражила в ней внутренние глубины ненависти, до этого неизведанные, а оттого особенно страшные. И далась ей эта Паулина!

Нинель списалась с помощниками Аржанова, забронировала номера для Докучаева и его жены, отчего-то раздельные, обсудила вопрос доставки в Глухую Квохту необходимого багажа, куда входили оружие и специальное снаряжение для шефа и куча чемоданов с одеждой для его жены, изучила проходимость дорог, наличие мобильной связи и интернета, убедилась в отсутствии вертолетной площадки, на которую, в случае необходимости, не дай бог, конечно, мог бы прилететь санитарный вертолет, после этого справилась о близлежащих больницах и качестве медицинского обслуживания в них, нашла относительно годную и успокоилась.

Для трехдневного визита семейства Докучаевых в Глухую Квохту все было готово, и тут-то и выяснилось, что, по замыслу шефа, Нинель Быстрова тоже должна туда отправиться. В первый момент она даже растерялась, потому что ей даже не пришло в голову забронировать для себя номер, но решила: уж при ее-то непривередливости спальное место всегда найдется.

На сборы удалось выделить всего полчаса – о том, что она вообще куда-то едет, Нинель узнала за три часа до отъезда. Ничего подходящего для охоты у нее в гардеробе не нашлось. Точнее, она вообще не представляла, в чем именно положено ездить на эту самую охоту, а потому не глядя покидала в чемодан джинсы, свитера и спортивные костюмы с майками, кроссовки, брезентовую куртку с капюшоном, в которой в прошлой жизни они с мамой иногда ездили в лес за грибами, и еще зачем-то