Убийство между строк - Грета Фогель
Вот это открытие! В принципе, звучало ужасно логично: именно сын, не сдаваясь, пытался выяснить, что случилось с его отцом, и разобраться в произошедшем. Опасаясь, что никто не воспримет его всерьез, он делегировал свои страхи и проблемы взрослому человеку. Кому-то, кто, как он посчитал, сможет все решить.
Подсмотренный возле школы эпизод заиграл новыми красками. А что, если Офелия испугалась не угроз Майка, а того, что он ее разоблачит? Может, она догадалась, что книжные вечера – просто предлог для расследования, и поняла, что мы докопаемся до правды? Миссис Фримен не была на сегодняшнем мероприятии, но она могла знать из афиш, что современный метод обнаружения улик укажет на ее дом… Наверняка сын проговорился о том, что написал анонимную записку. А ведь и Фримен-младший, и Майк говорили о странном и нервном поведении Офелии…
Я почувствовала себя малышом, который, думая, что он уже взрослый, надел мамины туфли и криво накрасил губы алой помадой, только от мира расследований. Перебирая версии наугад, я выглядела как ребенок, играющий в доктора, и ставящий плюшевому медведю диагноз «слишком много ваты в голове».
Сегодня за вечер я ошиблась дважды: в первый раз – когда не смогла довериться своему напарнику, Майку. И во второй – когда позволила Элизабет рассказать о палинологии применительно к криминалистике. Но я не думала, что кто-то, кроме меня и автора письма, знает о нем… Иначе записку бы просто тихо изъяли из книги. Это можно было сделать незаметно бесчисленное количество раз, просто зайдя в книжный. Уверена, бумажка пролежала в справочнике для туристов не один день, прежде чем я ее обнаружила. Единственным, кто мог быть в курсе существования записки, кроме нас с Майком, являлась Офелия. И именно на нее сын косился с таким подозрением…
Могла ли миссис Фримен навредить палинологу?
Я быстро вернула на место микроскоп и побежала прочь из школы.
Глава 11 1/2. Что случилось с Итаном Фрименом?
В дешевом мотеле пахло плесенью и сыростью. Итан всегда удивлялся, зачем на пол стелют ковролин, впитывающий все неприятные запахи, но, вероятно, владельцу места так выходило дешевле. Возможно, будь короткий потертый ворс чуть менее серым, то было бы заметно, как давно его не чистили от грязи и бог знает чего. Наученный печальным опытом проживания в подобных местах, Итан всегда брал с собой немного чистящего средства, купленного женой, чтобы обработать ванную. Ржавчина на дне душевой кабины и странные молочно-белые потеки на сантехнике вызывали не самые приятные ассоциации с концом света, жизни и почему-то – с дном водоема. Наверно, потому что на него всегда опускался только мусор, отбракованный и не съеденный морскими обитателями, которым в пищевой цепочке повезло больше. В подобные места редко заносило приличных людей, но именно такие мотели в силу ограниченности бюджета всегда выбирала его литературный агент, устраивающая очередные презентации книги в барах небольших городков, так непохожих на его родной и уютный Силикон-Грейс.
Мало кто знал, но на самом деле Фримен писал отталкивающие уголки именно с тех мест, по которым путешествовал, рекламируя романы. Вот только Итан боялся подходить к местным, и героев приходилось брать из своего родного города, добавляя им черты незнакомцев, с которыми он случайно сталкивался в барах. Можно было сдаться и перестать превращать очередного байкера в своего соседа, но это бы означало, что Итан так и не состоялся в жизни. Запасного плана у него не было, он положил годы на то, чтобы попасть в издательство и сочинять истории. То, что основную часть денег приносила жена, и ее доходы от работы приходящего бухгалтера, сильно било по самооценке. Больше всего на свете писатель хотел заработать на огромный дом, технику последних моделей и дать своей семье роскошную жизнь со страниц журналов, разложенных в дорогих офисах Нью-Йорка. В какой-то степени Итан был рад вырваться от своей семьи – жены и сына, от которых ни разу не слышал даже слова упрека. Но это почему-то злило еще больше: их смирение с тем, что приходилось довольствоваться малым и снимать небольшой скромный дом, раз за разом откладывать крупные покупки ради образования ребенка. Эти улыбки, которые не могли и не должны были быть настоящими! Ведь они живут не так, как того достойны! Чему тут радоваться? Неужели в их душе нет звенящего чувства диссонанса?
Год назад Итан стал выходить из себя и кричать на Офелию по пустякам, цепляться к каким-то мелочам, которые еще недавно казались ему милыми изюминками. Перед отъездом они снова поссорились и впервые не стали мириться. Это было не похоже на его жену, мягкую, нежную и старающуюся сгладить острые углы. И вот, после нескольких часов тряски на автобусе «Грейхаунд», Итан уже забыл, как назывался очередной город, где ему предстояло давать презентацию нового романа. Хотелось кричать, но за стеной, в номере люкс, расположилась его агент и наверняка уже крепко спала. Она могла бы остановиться и в полноценном отеле, но считала, что это подорвет командный дух.
Итан разулся и уселся на покрывало одноместной кровати, свесив ноги. Даже носок решил его сегодня подвести и, предательски порвавшись, обнажил большой палец. Но гораздо обиднее было, что, притащившись в это место, напоминающее уродливую изнанку красивой ткани, он выяснил, что все мероприятия отменены. Выступлений не будет. То ли из-за низких продаж его книг, то ли случились какие-то непредвиденные накладки по договору с владельцем сети баров. Агата, его агент, даже предложила оплатить утренний обратный билет из своего кармана, но Итан никогда бы не стал принимать подачки. Все произошедшее писатель воспринял как знак свыше и возможность наконец-то отдохнуть. Нет, домой он поедет по уже купленному билету. Агент осталась только на ночь и утром должна была покинуть город.
Буклетик на маленьком столике возле лампы подсказал, что местечко, в котором Итан застрял, называется Лейк-Валли[5]. Писатель пообещал себе прогуляться на свежем воздухе, осмотреть достопримечательности, а ве-чером – вернуться в заранее оплаченный мотель.
Брошюрка, вся в ярких фотографиях, заманивала посетить каскады водопада, музей сладостей и небольшой планетарий. С
