Золотой человек - Джон Диксон Карр

Человек в маске на картину не смотрел. Он и так знал ее достаточно хорошо. Бесшумно подойдя к буфету, вор прислонил фонарик к серебряному соуснику так, чтобы свет падал на полотно. Потянувшись, он осторожно снял «Озеро» с гвоздя. Картина была не более трех футов в ширину и двух в высоту, но тяжелая из-за массивной рамы. Опуская ее, вор задел уголком вазу с фруктами. Острый нож для фруктов упал на буфет. За ним покатился апельсин.

Ради бога, осторожнее!

Взломщик чувствовал себя вполне уверенно. А почему бы нет? В конце концов, бояться было нечего. Не обращая внимания на нож для фруктов, он достал из кармана свой, перочинный, заточенный как раз для этой цели, и осторожно, как человек, знающий цену работе художника, начал отделять холст от рамы.

Его раздражала маска, но вор решил не снимать ее. Перчатки мешали меньше. Он почти закончил свою работу, когда где-то в другом конце столовой скрипнула половица. Взломщик поднял голову.

Он стоял, пригнувшись, лицом к буфету. Там, где его касался свет фонарика, лицо казалось бесформенным черным пятном, за исключением живых, загадочных глаз, поблескивающих, когда он поворачивал голову.

Всматриваясь в темноту, вор едва не произнес: «Кто там?» Он машинально закрыл и сунул в карман складной нож. Ничего.

Прошла, казалось, целая вечность, прежде чем он снова повернулся, все еще держа в руках холст.

В этот момент кто-то тихо подошел к нему сзади.

Взломщик не обладал шестым чувством, которое предупредило бы об убийстве.

Глава пятая

Николас Вуд услышал грохот, находясь в своей спальне наверху.

Пока внизу происходили вышеописанные события, он в полудреме размышлял, пытаясь понять, чего на самом деле хочет хозяин дома и какая игра здесь идет, не зная, бодрствовать ему или спать.

Ник лежал на правом боку, когда церковные часы пробили три. Когда он перевернулся на левый бок, они пробили четверть четвертого. После этого он погрузился в легкую дремоту, из которой его вырвал такой грохот, что, казалось, содрогнулся весь дом.

Как будто упало что-то тяжелое, металлическое.

Ник сел в постели. Спросонья он никак не мог вспомнить, где находится. Мысли перемешались, как кусочки пазла. По темной спальне гулял сквозняк, и холодный воздух помог разогнать туман сна. Выпростав ноги из-под одеяла, Ник включил лампу на прикроватной тумбочке, поморгал и обнаружил, что часы показывают двадцать восемь минут четвертого.

– Эй! – раздался голос. – Эй!

Из соседней комнаты через открытую дверь ванной донесся скрип кровати и щелчок выключателя лампы.

– Послушай! – позвал голос. – Ник!

– Да?

– Ты ничего странного не слышал?

– Слышал.

Он нашел шлепанцы и накинул халат. Голос из соседней комнаты отозвался воспоминанием о школьных годах и Винсенте Джеймсе, лучшем ученике шестого класса. Он помнил и слегка раздраженный тон, которым юный Винсент обычно просил его принести что-нибудь. И теперь Ник мог с точностью сказать, какими будут следующие слова.

– Пойди посмотри, что там, ладно?

Он подошел к двери спальни, когда Винсент Джеймс, натягивая поверх пижамы синий шерстяной халат, спотыкаясь, брел через ванную.

Коридор снаружи был едва освещен. Ночью свет в Уолдемире горел только в главном холле. Комната Ника находилась в дальнем конце коридора, с левой стороны, если смотреть от входной двери. Он прошел вперед к главному холлу и прислушался.

Мнения относительно того, был ли главный холл попыткой Флавии Веннер воспроизвести в миниатюре залы виллы Боргезе в Риме или Парижской оперы, расходились. Здесь смешались бронза, мрамор и мозаика. С двух сторон галереи мраморные балюстрады заканчивались устланной ковром широкой лестницей. Глядя на нее в свете тритоновых ламп, Ник подумал, что видит все это во сне.

Но это был не сон.

– Что вы здесь делаете? – спросил женский голос.

Ник резко обернулся.

Кристабель Стэнхоуп вышла на лестничную площадку с противоположной стороны дома. На ней была меховая шубка, наспех накинутая поверх ночной рубашки и пеньюара. Тронутые серебром волосы рассыпались по плечам.

– Меня разбудили, – сказал он.

– Разбудили? – Она повернула голову, и он увидел едва заметные морщинки на ее шее.

– Мистер Джеймс. Какой-то шум внизу. Думаю, в столовой. Извините.

Ник сбежал вниз по покрытой ковром лестнице. В нижнем холле подошвы тапочек зашлепали по мраморной мозаике. Он бросил взгляд на двери с левой стороны: утренняя комната[4], далее гостиная, где они сидели прошлым вечером, и, наконец, столовая.

Ник повернул ручку, распахнул дверь и по привычке отступил в сторону. Ничего и никого. Пошарив по стене возле двери, он нашел два электрических выключателя.

– Вот оно что!

Открывшуюся его глазам сцену можно было бы назвать разгромом.

Возле буфета лежал на спине мужчина – в надвинутой на уши шапочке, поношенной одежде, с шарфом на шее и в теннисных туфлях на ногах. Лицо его скрывала черная матерчатая маска с прорезями для глаз. Руки в перчатках раскинуты, ноги полусогнуты.

Его ударили ножом в грудь. Кровь пропитала старую твидовую куртку и рубашку и забрызгала вельветовые брюки. Рядом с ним лежал почти полностью вырезанный из рамы, смятый холст с потрескавшейся местами краской. Тут и там валялась сброшенная с буфета серебряная посуда. Та же участь постигла и вазу фруктами – апельсины, яблоки и оранжерейная груша раскатились по ковру. Под боком взломщика виднелась раздавленная виноградная гроздь.

Зафиксировав в памяти все эти детали, Ник обратил внимание и на окровавленный нож для чистки фруктов, лежавший на ковре возле левой ноги злоумышленника. Теперь он не слышал ни звука, кроме тиканья часов на запястье убитого.

Убитого?

Да. Ник пощупал пульс на запястье – пульса не было. Он медленно обошел комнату и обнаружил, что одно из окон за тяжелыми шторами открыто. Он еще раз прошелся по комнате, напряженно размышляя…

Затем вышел в коридор и закрыл за собой дверь. Винсент Джеймс – сонный, сердитый, с взъерошенными волосами – бесцельно брел по коридору с кочергой в руке.

– Послушай, Винс, – обратился к нему Ник. – Я могу тебе доверять?

Винсент замер на полушаге.

– Можешь ли ты мне доверять? – произнес он с какой-то странной интонацией, после чего прищурился, закрыв один глаз. – Можешь ли ты мне доверять?..

– Да.

– Уф, вот так-так! Учитывая, что происходит в этом доме…

– Винс, я – офицер полиции.

Джеймс медленно опустил кочергу, словно для лучшей устойчивости, сунул руку за отворот халата и моргнул. Не дожидаясь продолжения, Ник достал из кармана бумажник, в котором лежало его удостоверение, и показал бывшему однокласснику.

– Отдел уголовных расследований, служба столичной полиции, – прочитал Джеймс. – Имя – Николас Х. Вуд. Звание – детектив-инспектор