И и Я. Книга об Ие Саввиной - Анатолий Исаакович Васильев

Ия: Критик Нея Зоркая мне рассказывала, что ей со всех сторон советовали посмотреть Саввину, которая играет крестьянку, хромую и беременную. А она отмахивалась: “Что я, с ума сошла? Сыграет… Прохохочет всю картину". Потом ее всё же заставили, и вот что получилось. “Ты, — говорит она, — всю картину прохохотала, а я всю картину прорыдала". Потом вся еще в слезах поехала в Дом литераторов и зашла в туалет привести себя в порядок. Стоит там, а мужики вбегают, выбегают. Оказывается, она угодила в мужской туалет, хотя этот Дом литераторов наизусть знает.

Фильм пролежал на полке 20 (!) лет и вышел, наконец, в прокат под названием “История Аси Клячиной, которая любила, да не вышла замуж". А правильное, родное название такое: “История Аси Клячиной, которая любила, да не вышла замуж, ПОТОМУ ЧТО ГОРДАЯ БЫЛА".

Ия: Для меня определение “гордая" представляется исключительно важным. Таким должен быть артист по жизни. Артист и человек. Человек!

Определение сути

Последние дни она читала, перечитывала любимые книги, главным образом — поэзию. Иногда просила меня почитать вслух. В какой-то из таких моментов перебила меня, даже не перебила, а вроде как спросила себя: “Сколько мы с тобой?.. Тридцать два? Тридцать два года. А кто мы друг для друга по сути? Так и останется?.." Дальше — слов было немного. Я сказал, что она права и что завтра иду в ЗАГС, а она умиротворенным голосом сообщила позвонившей подруге: “Толя сделал мне предложение". Эта ее фраза сильно меня взволновала. Взволновала тем, что всё изменила и определила: мы — я и Ия — женимся!

Церемония проходила у нас дома. Ия, красиво одетая, сидела в вольтеровском кресле, худенькая, как бы светилась изнутри. Работница ЗАГСа, несмотря на домашнюю обстановку, блюла протокол и, как положено, спросила Ию, согласна ли она выйти замуж за меня. Ия целомудренно опустила очи долу и нежным голосом произнесла: “Я должна подумать". Работница ЗАГСа слегка опешила, а новобрачная выдержала паузу, улыбнулась и, как бы преодолевая трудность решения, заявила: “Подумала. Да, согласна".

Никогда не представлял себе, что формальное делопроизводство может вызывать приятные чувства, даже — сентиментальные. В этот раз так и было. Штампы в паспорте, роспись в нужной графе, вручение свидетельства — всё приобретало некий таинственный высокий смысл. А утром я разбудил ее словами: “Доброе утро, жёнушка", — и очень удивился приятности этого слова: “жёнушка"!

Оставалось десять дней, во что посвящены мы не были.

Серёжка

Не помню, сколько времени прошло с нашего знакомства на Соловках, когда Ия, вразрез идущему разговору, неожиданно сказала: “Будешь хорошо себя вести, я тебя с сыном познакомлю". Было в этой фразе или в интонации, с которой она была произнесена, нечто недоговоренное, но я почему-то сразу понял, о чем она говорит и что имеет в виду.

Настал день, мы поехали в Опалиху. Там на даче жили мама Ии, сестра, отчим и сын. Перед выездом мы предупредили их по телефону, поэтому нас встречали все, выстроившись около ворот: трое взрослых и четвертый — взрослый по возрасту и ребенок по сути — Серёжа. Ия представила меня, и я поздоровался с каждым за руку. Когда здоровался с Сергеем, он широко улыбнулся, как давнему знакомому, и произнес: “Здравствуй, дядя Толичка!" Именно так — через “и".

Пройдет время, и, как нечто очень важное, Сева сообщит мне: “Хорошо, что Серёжа любит тебя". Приятно, конечно, но дело в том, что моей заслуги в этом нет. Ну, может, есть крохотная доля. Главное принадлежит 47-й хромосоме (синдром Дауна). Обладающие ею призваны Природой к любви: любить и быть любимыми.

Из дневника:

Испортилась погода. Через улицу Горького 40 минут ехала на дачу. Сергей был счастлив. Стол красивый сделали, напекли пирогов, всё было славно. Он стал расспрашивать о дяде Толичке, а я не знала, что ему сказать. В общем, домой приехала в 8-м часу. Так отметили Серёжкино рождение.

Ия: У меня в жизни была минута слабости. Когда Серёже было семь, я узнала, что есть отличная лесная школа под Москвой, и захотела отдать его туда. Человек, которому я позвонила — я часто забываю фамилии, но эту запомнила на всю жизнь, Ченцов, — спросил: “Вы хотите отказаться от ребенка?" — “Нет, что вы, как вы могли подумать…" — “Тогда не отдавайте его никуда и никогда". Я так и сделала.

В конце 2009 года, безо всяких предваряющих объяснений, Ия спросила, не соглашусь ли я стать опекуном Сергея. Я дал согласие, даже не пытаясь выяснять: зачем? Раз надо, значит — надо. Позже я узнал, что это была общая идея Ии и Севы. Теперь понятно, что они приводили в порядок свои дела (так стеснительно это называется). И по сей день, как бы выполняя их завет, мы так и живем: я — опекун, Сергей — опекаемый, это юридически, а по жизни он мне — Серёга, иногда — Серый (так любила называть его Ия), я для него по-прежнему “дядя Толичка". Так и живем.

Раньше

В современных гаджетах есть абсолютно завораживающий меня режим-слой: “Спутник". Со спутниковской высоты разглядывается твое местоположение на земле со всем, что вокруг, будь то дома, реки-озера, поля-леса, горы-ущелья и всё-всё. Удивительно! Во времена туманной юности (свежее выражение!) этот эффект подстерегал меня при рассматривании обычных географических карт (процесс, от которого меня невозможно было оторвать). Неизвестным образом в моей голове происходило магическое переключение в 3D, и плоский лист карты приобретал объем, позволяя мне в подробностях увидеть маршруты моих будущих рюкзачно-палаточных путешествий. Именно так я находил эти места, и никогда не ошибался: место, выбранное по карте, всегда соответствовало мечтам о дикой природе, несусветной красоте, бесконечных природных дарах (ягоды, грибы, орехи, рыба) — в общем, кусочек рая на земле.

Вот так однажды, рассматривая карту Тверской области (тогда — Калининская), заприметил манящий лоскут нашей необъятной Родины. Привлекательность его заключалась в следующем: от города Ржева и аж до Селигерских озер идет большак, обозначенный как грунтовая дорога (ну, нам не привыкать!), а рядышком с этой дорогой, то чуть отдаляясь, то почти вплотную приближаясь к ней, течет река Волга.