Коллаборационисты. Три истории о предательстве и выживании во время Второй мировой войны - Иэн Бурума

2. Берлин

Феликс Керстен, по-видимому, обладал удивительным даром свыкаться со скукой. Когда Гиммлер стал его пациентом, Керстен был вынужден проводить время с главой СС, его женой и дочерью в их загородном доме у озера в баварской коммуне Гмунд-ам-Тегернзее. Там Гиммлер, семейный человек на отдыхе в белых гольфах и кожаных баварских шортах (ледерхозе) за обедом и ужином разглагольствовал на свои любимые темы, например сравнивая себя с Генрихом Птицеловом, королем X века, сражавшимся с датчанами, славянами, мадьярами, которого часто называют первым германским монархом. По словам Керстена, Гиммлер отличался «типично немецкой слабостью – необычайной склонностью строить иллюзии»[54]. По всем свидетельствам, в том числе Керстена, Гиммлер обладал обаянием педантичного мелкобуржуазного школьного учителя с теми же пошлыми предрассудками, что можно было встретить в тысячах провинциальных пивных. Некоторые из них Керстен расписывает с утомительной дотошностью.

Общественное здравоохранение было одним из любимых коньков Гиммлера. Современные врачи и прочие так называемые эксперты несут чушь. Здоровье немецкого народа поддержит не наука и не лекарства, а народная медицина. Рейхсфюрер особенно увлекался горячими и холодными водными процедурами, которые придумал в XIX веке баварский священник Себастьян Кнайп. В питании Гиммлер тоже был невыносимо педантичен. Он обожал мед. Еще одним его увлечением, которое он хотел популяризировать на национальном уровне, была финская баня. Итальянский журналист Курцио Малапарте дал незабываемое описание похода Гиммлера в сауну в окружении голых офицеров СС: «Он стоял перед нами (ноги плоские, с пальцами большими и странно приподнятыми), его короткие руки висели вдоль тела. Пот стекал с кончиков его пальцев, словно ручеек. <…> Вокруг его дряблых грудей росли две небольшие волосяные короны, два ореола светло-русого руна. Из сосков пот истекал, как молоко»[55]. Когда эсэсовцы начали хлестать его вениками, как положено по финской методике, Гиммлер с визгом удрал в березовый лес.

Нидерландский институт исследований войны, холокоста и геноцида (NIOD)

Далее шли тирады против гомосексуалов, которых он клялся искоренить «полностью»[56], потому что они представляют «угрозу для здоровья нации». В ходе одной из таких бесед с Керстеном в 1940 году Гиммлер даже захотел назначить массажиста «особым советником в гомосексуальных вопросах». Гитлерюгенд, по его словам, уже разработал программу борьбы с нездоровыми сексуальными наклонностями, но «еще ничего не было сделано для коренного решения проблемы»[57]. К счастью, Керстену удалось откреститься от этого предложения.

Взгляды Гиммлера на «жидомасонский заговор» были столь же шаблонными и скучными, сколь и безумными. «Высокопоставленные масоны, – считал он, – идентичны внутреннему кругу сионских мудрецов. Так еврейские правители мира пользуются масонством специально для камуфляжа собственной интернациональной власти»[58]. По его мнению, «еврейская империя» высасывала из всех других наций богатство, силы и влияние. Керстен в мемуарах делает вид, будто спорил с Гиммлером о евреях и прочих смертельных врагах здоровой германской нации. Если учесть, что Керстен не проявлял к политике никакого интереса, а Гиммлер бы не потерпел несогласия в ключевых вопросах, тут есть повод сомневаться в его словах. Но вот пример диалога, который якобы у них состоялся:

Керстен: Вы берете свои аргументы из эпохи, отстоящей от нас на семьсот лет. Наука и всемирная торговля уже давно превратили ваше идейное поле в нечто совсем иное.

Гиммлер: Я дам вам очень простой ответ. Несмотря на всемирную науку и торговлю, мне противно видеть евреев, разгуливающих по баварским горам в кожаных шортах. Я же не разгуливаю в кафтане и с пейсами. С точки зрения расовых чувств мы принадлежим к двум разным мирам[59].

Это мнение в Германии, да и во многих других странах Европы, было отнюдь не редкостью. При всей своей радикальности даже идеи о взращивании высшей арийской расы, как будто люди – собаки или куры, не вполне выходили за пределы того, что тогда считалось допустимым в медицине; в конце концов, сторонников евгеники хватало во многих странах, в том числе в США, даже среди тех, кто отнюдь не симпатизировал нацистам. По словам Керстена, более эксцентричных взглядов Гиммлер придерживался на кровавые виды спорта с участием животных; эксцентричных, скажем, для немца, который гордился крутым мужским характером. Охоту Гиммлер ненавидел: «Можете ли вы получить удовольствие, господин Керстен, от стрельбы из укрытия по бедным существам, пасущимся на лесных опушках, – невинным, беззащитным и ничего не подозревающим?»[60]

Пока война не началась в Польше 1 сентября 1939 года, а потом – что значительно больше сказалось на судьбе Керстена – в Голландии 10 мая 1940 года, Гиммлер был всего лишь одним из многочисленных влиятельных пациентов Керстена. Жозеф Кессель пишет, что и верная компаньонка Керстена Элизабет Любен, и его жена Ирмгард настойчиво советовали ему дистанцироваться от Гиммлера после вторжения Германии в Польшу. Возможно. Как бы то ни было, он этого не сделал. С более серьезной дилеммой он столкнулся после капитуляции Голландии. Гиммлер сказал Керстену, чтобы тот не возвращался в свой гаагский дом. Предположительно Гиммлер предупредил Керстена, что голландские нацисты будут преследовать его из-за известных связей с голландской королевской семьей. Его могут даже убить. Поскольку лидер голландских нацистов Антон Мюссерт отказался осудить королеву Вильгельмину и ее семью даже после их бегства в Лондон, а Керстен вряд ли был одной из главных мишеней в списке врагов голландских нацистов (если вообще там значился), история сомнительная.

Существуют самые разные объяснения – как самого Керстена, так и других, – почему он согласился стать личным массажистом Гиммлера. Керстен с семьей застряли в Германии, и ему оставалось лишь подчиняться; отказ был чреват арестом и концлагерем. Однако нет никаких доказательств реальности этой угрозы. Как гражданин Финляндии, которая на тот момент еще не враждовала с Германией, Керстен мог перебраться туда, чтобы не попадаться Гиммлеру под руку. Обратившись за советом в финское посольство в Берлине, массажист, очевидно, получил рекомендации не отдаляться от Гиммлера и передавать финнам полезную информацию. Это могло быть правдой. Но скорее всего, согласие Керстена объясняется банальнейшим образом. Он припеваючи жил в Берлине и своем загородном поместье Харцвальде. Пусть он и заявлял, что Гиммлер никогда не платил ему, от других немецких пациентов, в том числе от промышленника Фридриха Флика и некоторых высокопоставленных нацистов,