Лазарь Каганович. Узник страха - Валерий Викторович Выжутович
Когда Шкуро хозяйничал в Воронеже, Каганович уже находился в Москве. Он вернулся туда 25 сентября и в тот же день был принят секретарем ЦК Е.Д. Стасовой. А вечером на узком совещании Секретариата ЦК сделал доклад о положении дел в Воронежской организации. Как мы теперь понимаем, это был донос на председателя губкома Н.Н. Кардашова. Стасова легко и охотно согласилась с выданными Кагановичем Кардашову характеристиками. «Я, – сказала она, – знаю товарища Кардашова как хорошего старого большевика, но он страдает замкнутостью и необщительностью с массами. Он знающий руководящий работник, но для военной обстановки не подходит. Поэтому наше решение о его замене необходимо подтвердить».
Значит, решение было практически принято, от Лазаря ждали только кивка: мол, так и есть, Кардашов «не справляется», я лично в этом убедился.
Кардашов был снят должности председателя губкома. На его место назначили Кагановича, прибавив ему еще и грозную должность председателя ВРК. А Кардашова направили на Восточный фронт, где он вскоре умер от тифа. Напомним: это Кардашов снабдил Кагановича, приехавшего в Воронеж с проверкой, справкой об участии в боях, резонно рассчитывая на ответную услугу. Но Каганович не страдал «комплексом благодарности».
От должности председателя Воронежского губкома Каганович, однако, начал отказываться. «Я просил не принимать сейчас решения, так как считал, что совмещение этих двух работ затруднительно и вряд ли целесообразно, и просил дать нам возможность решить этот вопрос на месте. Можно будет выдвинуть при благоприятном отношении председателем губкома тов. Сергушева. Тов. Стасова и другие согласились с этим моим предложением».
В октябре 1919-го Воронеж полностью контролировался корпусом генерала Шкуро. Каганович решил, что самое время ехать во фронтовую полосу, на место новой службы. Но перед самым его отъездом Стасова сказала, что его хочет принять для краткой беседы Ленин. «Я с радостью и вместе с тем с волнением побежал в Кремль, долго не засиделся в приемной, и меня вызвали в кабинет тов. Ленина».
Ленин спросил, как дрались воронежцы с мамонтовцами. Каганович доложил.
– Это очень хорошо, – одобрил вождь, – а то в Тамбове уж очень легко Мамонтову удалось захватить весь город.
Каганович сказал, что имел к Ленину ряд просьб о помощи укрепрайону, но ввиду напряженной обстановки решил от них воздержаться.
– Да, – сказал Ленин, – обстановка сильно изменилась к худшему. Теперь, когда Воронеж занят генералом Шкуро, потребуется основательная драка за его освобождение.
Ленин спросил Кагановича, когда он выезжает.
– Завтра утром.
– Это очень хорошо, надо спешить, положение там очень тяжелое. Воронеж пал – это очень опасно для всего фронта, и мы должны во что бы то ни стало отвоевать Воронеж! Роль губревкома и губкома партии очень велика, они охватывают и военную работу, и советско-партийную. Мы вот на пленуме ЦК обсуждали военные вопросы и приняли ряд решений по ним. Мы решили послать на Южный фронт товарища Сталина. А еще мы укрепляем Воронежское направление боевым конным корпусом Буденного. Но нельзя надеяться только на войска. Надо мобилизовать все силы фронтового тыла и подполья. Надо отвоевать Воронеж во что бы то ни стало. От этого зависит победа над Деникиным! Когда отвоюем Воронеж, тогда приедете и поставите все свои вопросы, и мы вам поможем.
Автобиография Л.М. Кагановича 1920 [РГАСПИ. Ф. 81. Оп. 3. Д. 413. Л. 74–76]
Крепко пожав руку дорогого вождя, Каганович бодрым, уверенным шагом вышел из кабинета.
Ровно в 6 часов утра 24 октября 1919 года Воронеж был полностью и окончательно освобожден от деникинских войск. В честь победы большевики закатили грандиозный митинг. На нем выступил Каганович. Как политический работник он выразил Буденному и представителю Южного фронта Щаденко свое восхищение героизмом бойцов, политического и командного состава. Те поблагодарили за теплые слова и со своей стороны приветствовали губревком, губком, всех воронежских большевиков. А после митинга в воронежской верхушке едва не случилась драка за власть. Дело было так. Каганович показал военачальникам приказ № 1, принятый губревкомом в тот же день – 24 октября. Вызванный начальник штаба корпуса Погребов, ознакомившись с приказом, выразил недоумение.
– Как же так, Семен Михайлович, – сказал он, обращаясь к Буденному, – высшей властью в Воронеже являетесь вы как командир корпуса и начальник гарнизона. Поэтому не может быть такой формулировки: «Вся власть в городе и губернии принадлежит военно-революционному комитету». И вообще нужен ли такой приказ губревкома?
Буденный, подумав, спросил растерянно:
– Действительно, не получится ли что-то нескладное?
После этого Каганович, ссылаясь на положение о губревкомах, утвержденное правительством, твердо произнес:
– Рабочие и трудящиеся должны знать, что у них восстановлена власть Советов, которая руководит наведением революционного порядка, восстановлением хозяйства и оказанием помощи Красной армии, в первую очередь конному корпусу.
Щаденко его активно поддержал, при этом, нагнувшись к Буденному, сказал ему тихо (так «тихо», что всем было слышно):
– Ты, Семен Михайлович, учти: товарищ Каганович назначен ЦК и перед отъездом в Воронеж был принят самим товарищем Лениным, который говорил ему о твоем корпусе.
– Так вы, значит, перед отъездом в Воронеж были у самого товарища Ленина, и он говорил о моем корпусе? – обрадовался Буденный.
– Да, – сказал Каганович и коротко проинформировал о своем визите к Ленину.
Лицо командарма просияло счастливой улыбкой.
– Значит, – сказал он, – Ленин, который занимается мировыми делами, знает и помнит о моем корпусе!
Повернувшись к Погребову, он резким тоном произнес:
– Ты, брат, брось эти свои крючкотворства – у нас власть Советов, ее возглавляет Ленин, который и назначил сюда председателем губревкома товарища Кагановича. Приказ губревкома правильный, и его надо издать таким, как он составлен.
После этого Каганович предложил компромисс:
– Чтобы была полная согласованность и единство военной и гражданской власти, я предлагаю внести во вводную часть приказа следующее добавление: после слов «в силу этого» добавить «и на основании приказа № 2 начальника гарнизона товарища Буденного» – и дальше по тексту: «настоящим приказом объявляется…»
– Вот это будет еще лучше, – сказали в один голос Буденный и Щаденко.
Вокруг Воронежа все еще шли бои. Белые занимали правый берег Дона, упорно обороняя переправы. Красноармейская пехота достигла реки, а части конного корпуса сосредоточились северо-западнее Воронежа, вели перестрелку и готовились
