Пролог. Документальная повесть - Сергей Яковлевич Гродзенский

Никто, как русские, так не спасал других,

Никто, как русские, так сам себя не губит.

Это очень характеризует мою маму, которая, будучи фактически полукровкой, с этой точки зрения типичная русская женщина.

Среди рязанских друзей мамы была семья Веселкиных. Предполагаю, что знакомство произошло на почве того, что Нина Веселкина (в замужестве Фролова) училась в музыкальном училище вместе с Зоей Карновской, с которой дружила. А ее младший брат Игорь увлекся Ниной Карновской. Еще сдается мне, что в их компании моя будущая мать познакомилась со своим первым мужем.

Одно могу сказать уверенно – бескорыстная дружба ее с семьей Веселкиных никогда и ничем не омрачалась и сохранилась на всю жизнь. И неудивительно, что брат и сестра Нина Петровна и Игорь Петрович стали моими крестными.

Как рассказывала мама и с радостью подтверждал Игорь Петрович, что как только стало понятно, что Нина Карновская ждет ребенка, Игорь Веселкин взял с будущей мамы честное слово, что именно он станет крестным отцом ее первенца.

Моя крестная Нина Петровна Фролова имела среднее музыкальное образование, в детских садах играла на утренниках, преподавала в детской музыкальной школе, одно время осуществляла музыкальное сопровождение спектаклей Рязанского театра юного зрителя. Она рано осталась вдовой и в одиночестве воспитывала сына Юру, для которого крестной стала моя мама.

Юра Фролов на пару лет был моложе меня. В школе учился неважно, доставляя много хлопот и маме, и крестной. Нина Евгеньевна, сама всегда учившаяся хорошо, пыталась заниматься с крестником, но, похоже, это не приносило заметного результата. Как-то, получив за один день несколько двоек, Юра выбросил портфель в речку, пустив все свои неудовлетворительные оценки вниз по течению.

Ситуация кардинально изменилась с поступлением сына моей крестной в музыкальную школу. Здесь он стал одним из лучших учеников, музыкальные способности проявились мгновенно. Юрий Фролов окончил музыкальную школу, а затем Рязанское музыкальное училище по двум направлениям: «Хоровое дирижирование» и «Кларнет». Мой отец с готовностью откликнулся на приглашение на концерт в местной филармонии, где дирижером был Юрий Фролов. Выступление прошло успешно. Вернувшись домой, Яков Давидович делился главным впечатлением:

– В антракте ко мне подошла сияющая Нина Петровна с вопросом: «Как считаете, я счастливая мать?» И сама же ответила: «Я думаю, я все же, несмотря ни на что, счастливая мать!»

Разумеется, мой отец – человек безукоризненно тактичный – нашел нужные слова.

Мой крестный Игорь Петрович Веселкин

Мой крестный Веселкин Игорь Петрович (1915–1997) – довольно известный живописец, сценограф, педагог. В 1930 году после семи классов средней школы поступил в Рязанский художественный техникум, который окончил в 1934 году. В 1936 году был принят на живописный факультет Ленинградского института живописи, скульптуры и архитектуры (ЛИЖСА) им. И. Е. Репина (ныне – Санкт-Петербургская академия художеств имени Ильи Репина).

Война привела к тому, что учеба растянулась на долгие 11 лет. Только в 1947 году Игорь Веселкин стал дипломированным художником. Проявив недюжинную смелость, мой крестный в качестве дипломной работы взялся за оформление спектакля «Кремлевские куранты» по одноименной пропагандистской пьесе Николая Погодина, которая готовилась к постановке на многих «подмостках» в разных частях СССР, в том числе во МХАТе, с участием главных звезд Художественного театра.

Результат превзошел все ожидания. Работа была отмечена премией Художественного фонда СССР и принята руководством МХАТа. Тут же молодой художник получил несколько предложений от театра и фактически несколько лет был основным художником признававшегося главным театра страны. Работал над оформлением мхатовских спектаклей «Илья Головин» по пьесе Сергея Михалкова (постановка 1949 года), пьесам Максима Горького «Мещане» (постановка 1950 года) и «Дачники» (постановка 1951 года). Одновременно оформлял спектакли и в ленинградских театрах, например, балет Н. Червинского «Родные поля» в Ленинградском театре оперы и балета им. Кирова (ныне Государственный академический Мариинский театр), и несколько спектаклей на колхозную и военную темы.

В 1947 году Веселкин был принят в аспирантуру при ЛИЖСА имени И. Е. Репина, в 1951-м защитил диссертацию на соискание ученой степени кандидата искусствоведения. В начале 1990-х годов, сам уже будучи остепененным, я посетил крестного в его мастерской в Санкт-Петербурге и поинтересовался, в чем заключалась научная работа в области искусствоведения. Игорь Петрович высказался примерно так:

«Дорогой крестник!

Тема моя называлась “Живопись в театре”. Времена, когда роль художника театра сводилась к написанию живописных декораций – задников и раздвижных кулис, прошли. Теперь нужно внедриться в процесс подготовки спектакля, изучить костюмы, бытовую среду эпохи, основ архитектуры и, конечно, нужно уметь тонко интерпретировать текст пьесы».

Как я понял из дальнейшего рассказа Игоря Петровича, в диссертации он подробно описал свое оформление двух спектаклей в МХАТ: «Мещане» М. Горького и «Илья Головин» С. Михалкова. Для защиты необходимо было проанализировать пьесу, режиссерскую интерпретацию и объяснить принципы подхода художника к созданию декорации. Принцип, которым руководствовался И. Веселкин, заключался в социальном подходе к пьесе и верности ремаркам драматурга, что и было им исполнено в мхатовских спектаклях.

Для «Дачников» художник написал интерьер дома Бессеменова, а для «Ильи Головина» – типичную пьесу позднего сталинского времени – дачу композитора, который вступил на путь формализма в музыке, но под влиянием постановления ЦК ВКП(б) быстро осознал свои ошибки. Скоротечный перелом в мировоззрении композитора происходил на его даче, и художник сумел изобразить вполне жизнеподобную дачу с верандой, большим столом, столь же большим абажуром над ним и, конечно, роялем.

С 1946 года Веселкин участвовал в выставках, наряду с оформлением театральных постановок писал портреты, пейзажи, натюрморты, жанровые композиции, натурные этюды. В 1947 году был принят в члены Ленинградского Союза художников. С 1951 года начинается его педагогическая работа в Московском институте прикладного и декоративного искусства. Позднее преподавал в Ленинградском институте живописи, скульптуры и архитектуры имени И. Е. Репина, профессором которого был с 1989 года.

Не всегда все складывалось гладко. Характер у моего крестного был непростой. Если нравоучения Нины Карновской и ее постоянные наставления он сносил покорно, то коллегам спуску не давал. К тому же любил выпить, а, перебрав лишнего, мог и «слететь с катушек». Не совсем по своей воле в середине 1950-х годов ушел с преподавательской работы в Ленинграде, приехал на родину в Рязань и несколько лет работал в Рязанском художественном училище.

В эти годы часто заходил нам и постоянно обращался с вопросом к моей маме: «Нина, но хотя бы ты признаешь, что я талантлив?!»