Георгиевские чтения. Сборник трудов по военной истории Отечества - Коллектив авторов
Однако сомнения все же остались, причем принципиального свойства. Отдавая должное заслугам союзников в области разработки новой стратегии и тактики войны, Келчевский отмечал: «Они все учитывают, у них много расчета и стремления довести риск, без которого, однако, невозможна победа, до нуля. Но лучшее – враг хорошего. Добиваясь совершенства, они утрачивают время и дают возможность врагу улучшить оборону и довести последнюю чуть ли не до условий крепостной борьбы». В этом, по мнению русского офицера, «заключается приговор позиционной войне». В этой связи А. К. Келчевский не мог удержаться от критического замечания в адрес западных союзников России, которые, обладая превосходством в живой силе, артиллерии, авиации, «имея позади себя отлично организованный тыл армии и патриотически настроенное население <…> работающее не покладая рук в пользу родных армий», по его мнению, «могли бы, и не раз, рискнуть, после Марны, не только частичным, но общим наступлением, чтобы раздавить врага»[614].
В отчете лейб-гвардии Преображенского полка капитана Веденяпина, участника миссии Кривенко, также сквозит скептицизм: «Более года Западный фронт остается на месте, лишь местами французы продвинулись немного вперед. Обе стороны закопались и имели много времени и средств (инженеров, материалов и путей) для прочного закрепления своей линии». В итоге, заключает он, траншейная война, «потребовавшая <…> многих усилий и давшая много опыта», принесла «мало видимых результатов». Вместе с тем офицер признает, что новый способ военных действий, появившийся на Западе, представляет собой более сложное явление, чем это может показаться на первый взгляд. Рано выносить ему приговор, поскольку он «находится еще в периоде испытаний», хотя уже в настоящее время, по словам офицера, «невольно бросается в глаза общая идея происходящего» на французском фронте – «организаторский талант и грандиозность работы». Свою мысль Веденяпин поясняет следующим образом: «Постоянно напряженная готовность всех сил и средств к немедленному действию в связи со стремлением сблизиться с противником для уничтожения его, будь то на воздухе, на земле или даже под землей (минная война), создает тот дух активности, который и есть главная сила французской обороны; он направляет все богатые технические средства армии к действительному и интенсивному их применению на голову германца»[615].
Обратил Веденяпин внимание и на такую причину перехода союзных армий к методам траншейной войны, как их стремление к «экономии» убывающих людских ресурсов. По его оценке, «в бережливом расходовании средств и изыскании источников их заблаговременно, в расчете на продолжительную войну», союзники добились больших успехов. В особенности же Веденяпина покорила их «бережливость в людях»: «Упущения, небрежность или легкомыслие в этом отношении считаются преступлением, ибо своею жизнью каждый распоряжаться волен, за жизнь подчиненного отвечает»[616].
В целом на офицера произвели глубокое впечатление «героические усилия, сделанные французами при подготовке и исполнении сентябрьской атаки (в Шампани. – Прим. А. Р.), а также те громадные потери, которые они понесли за короткое время». Да и вообще все, чему он был свидетелем и на фронте, и в тылу, по его словам, «указывает на то рвение, на ту громадную энергию в работе, которую французы вкладывают в общее дело борьбы с упорным врагом». Неудача наступления в Шампани, по мнению Веденяпина, лишь обнаружила «всю трудность атаки на современные укрепленные позиции Западного фронта»[617].
В фонде русской военной миссии РГВИА сохранилось несколько документов[618], авторство которых «с высокой долей вероятности» принадлежит полковнику В. В. Кривенко. В них выражена глубокая неудовлетворенность состоянием дел в области «взаимного знакомства и взаимной верной оценки союзниками во всем, что касается сил и средств каждого из участников, а равно роли, выпавшей на каждого из них». Опираясь на знакомство с условиями и приемами ведения боевых действий на Западном фронте, автор следующим образом определял основные недостатки русской армии с точки зрения тактики осуществления крупномасштабных наступательных операций: «На русском фронте до сих пор нет:
а) убеждения в том, что пехота не может и не должна штыками брать неразрушенные артиллерийским огнем позиции; б) что <…> в тылу первой линии [обороны противника] всегда будут еще другие линии, или в виде сплошных позиций, или в виде ряда укрепленных пунктов <…>; в) что при обороне начальник каждого боевого участка должен иметь точно разработанный план действий на случай наступления противника; г) что при маневренном наступлении колонны могут направляться вперед лишь при отличном знании группировки противника <…>». Он убежден, что русские военачальники могли бы многому поучиться у своих французских коллег. «Франция, – читаем мы в документах, – выполнила огромную работу по сводкам тактических взглядов, вытекающих из опыта боевых столкновений, имевших место на ее фронте. При огромной систематичности в труде и несомненных военных способностях французы в эту войну создали целую новую науку боевых действий, освещающую те приемы, которые способны приводить к успеху как частные, так и общие стратегические операции».
В отличие от других членов своей группы, вернувшихся на родину по завершении командировки, В. В. Кривенко решением командования был оставлен во Франции. Как офицер генерального штаба, он был назначен на должность штаб-офицера для особых поручений при представителе Верховного главнокомандующего при французской Главной квартире генерале Я. Г. Жилинском. Ему было поручено вести все текущие дела русской военной миссии, совершать поездки на фронт и готовить сообщения, которые за подписью его начальника отсылались в Ставку.
Один из докладов В. В. Кривенко вызвал широкий резонанс как в русских, так и во французских военных кругах. Он был озаглавлен «Исторический обзор кампании на французском фронте за 1916 г.». В значительной части он посвящен характеристике «общего положения дел на французском фронте». В частности, автор пространно, с отсылками к боевому опыту союзных армий, анализировал доктрину наступательного боя в условиях позиционной войны, выдвинутую генералом Ж. Жоффром. В. В. Кривенко поддерживал основную идею генерала о «перенесении центра внимания при атаке укрепленных позиций с усилий пехоты на силу артиллерийских средств разрушения»[619], но с рядом частных
