Георгиевские чтения. Сборник трудов по военной истории Отечества - Коллектив авторов
Новая российская власть практически целиком унаследовала прежние вооруженные силы и систему управления ими со всеми их характерными чертами, проблемами и пороками. Образ российской армии и флота в контексте политического процесса 1917 г. хранит некоторые стереотипы, которые затрудняют уяснение ее подлинного места в событиях революции. Общепринятый сценарий, описывающий судьбу армии в революционном 1917 г., сводится к развивавшимся параллельно процессам демократизации и политизации, вызвавшим неизбежное разложение и распад армии как государственного института и устойчивой социальной структуры. Данный феномен заслуживает внимания, т. к. распространенным остается представление о том, что армия была «заражена» вирусом разложения извне и в условиях общественно-политического кризиса выступала пассивным объектом воздействия внешних сил: Временного правительства, демократических организаций, левых партий, вольно или невольно направлявших свои усилия на ее разрушение. Между тем в революционные месяцы армия показала себя самобытной социальной силой, способной повлиять, а в некоторых случаях направить политические процессы в масштабах всей страны.
Важнейшим актом, положившим начало демократизации и, как следствие, предопределившим разложение армии, принято считать приказ № 1 Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов, изданный 1 марта 1917 г. Он предназначался гарнизону Петрограда, но, получив широкое распространение с помощью печати и телеграфа, был с энтузиазмом воспринят солдатской массой и начал вводиться в жизнь явочным порядком. Воспрепятствовать этому не в состоянии оказались ни приказы и распоряжения командования, ни последовавшие приказ № 2 и воззвание Исполкома Петроградского Совета, разъяснявшие ограниченный характер приказа № 1. Среди причин этого А. И. Деникин, который, конечно, не являлся сторонником Советов, признавал впоследствии, что успех этого документа определялся тем, что его положения соответствовали ожиданиям перемен в солдатской массе[634]. По широко распространенному убеждению представителей командования всех уровней приказ № 1 положил начало развалу дисциплины в армии и противостояния солдатской массы офицерам. Типичным является мнение А. С. Лукомского, утверждавшего, что приказ «в корне подрывал дисциплину, лишая офицерский командный состав какой-либо власти над солдатами»[635].
Тем не менее собственно политический переворот и первые шаги демократизации армии не являлись первопричиной связываемого обычно с ними развала дисциплины и разложения, признаки которого наблюдались в войсках в течение предшествующих военных лет. С началом революции обострились и приняли более очевидные формы все социальные конфликты, в том числе и те, которые в армии воплощались в разобщенности солдатской массы и офицерства. Приказ № 1 призывал к строжайшему соблюдению дисциплины при исполнении служебных обязанностей. Ущерб же авторитету командования можно было усмотреть лишь в появлении комитетов – формы общественного и политического контроля в армии, нарушавшей полновластие офицерского корпуса. Ранее, как правило, стихийный, солдатский протест с возникновением комитетов приобретал черты организованного политического протеста и уже не мог быть погашен чисто дисциплинарными мерами командования. Борьба за преобладание в войсковых комитетах и представительных органах, отстаивание интересов различных групп и течений в армейской среде стали важнейшим направлением политической активности военнослужащих в 1917 г.
Если поддержка революции солдатской массой определялась представлениями о справедливости демократических новшеств и ожиданием скорого мира, то реакция офицерства отразила его внутреннюю неоднородность, ставшую причиной будущего раскола. Политизация армии в условиях развития революционного процесса в 1917 г. обычно связывается с поведением солдатской массы, однако с первых дней революции шаги к самоорганизации предпринимала наиболее энергичная часть генералитета и офицерства. В силу провозглашаемых лозунгов и задач получала политическую направленность. Одной из инициатив этого рода следует считать образование в Петрограде в начале марта 1917 г. Совета офицерских депутатов, политически ориентированного на Временное правительство и Советы рабочих и солдатских депутатов. В дальнейшем Советы офицерских депутатов возникли и организационно оформились не только в столице, но и в ряде крупных городов, а также на фронте. Их образование и деятельность в Петрограде и на местах происходили без санкций и участия высшего командования действующей армии, что вызывало растущее раздражение с его стороны.
Особенно враждебное отношение генералитета было вызвано сотрудничеством Советов офицерских депутатов с Советами рабочих и солдатских депутатов, участием в подготовке Декларации прав солдата и гражданина и работе комиссии генерала А. А. Поливанова по реформированию армии. На этом фоне среди офицеров Ставки также высказывалось мнение о необходимости «своей» офицерской организации, которая действовала бы под контролем командования. Таковой стал образованный в мае 1917 г. при Ставке Союз офицеров армии и флота, провозгласивший среди целей всемерное содействие восстановлению дисциплины и боеспособности войск для доведения войны до победоносного завершения. Создание Союза отражало и наметившееся недовольство высших военных кругов политикой правительства в отношении армии. Если первоначально основной формой активности Союза являлась пропагандистская работа, то в июле – августе 1917 г. его руководители обратились к конспиративным контактам с другими военными организациями и командованием, приняв участие в подготовке выступления генерала Л. Г. Корнилова[636].
Распространенным явлением в политической жизни страны весной – летом 1917 г. являлось участие представителей офицерства в создании и деятельности многочисленных военно-общественных организаций, заявлявших своей целью поддержание в армии и обществе воинского духа и традиций. Наконец, характерным для этого периода следует считать возникновение в военной среде организаций и кружков, носивших чисто конспиративный характер и создававшихся явно с прицелом их использования при установлении военной диктатуры. Одна из первых подобных организаций была основана на Юго-Западном фронте генералом А. М. Крымовым. Другой пример такой работы относится к весне 1917 г., когда в Петрограде генерал-майором бароном П. Н. Врангелем и полковником графом А. П. Паленом была создана тайная военная организация со своим штабом, разведкой, хорошо поставленной связью, опиравшаяся на молодых офицеров армейских и гвардейских частей столичного гарнизона. Конспиративные связи с военными усиленно налаживал созданный представителями правых партий и деловых кругов «Республиканский центр». Его руководители К. В. Николаевский и П. Н. Финисов видели целью организации установление в России власти военного диктатора, которым должен был стать один из влиятельных военачальников.
Политическая активность крупных должностных лиц военного ведомства зачастую определялась их личной инициативой и индивидуальным выбором. В условиях углублявшегося кризиса власти к конспиративной деятельности обращались многие видные военные администраторы, разочарованные действиями официальных властей и структур. Полковник Б. А. Энгельгардт вспоминал об одной из встреч с начальником Главного управления Генерального штаба генералом П. И. Аверьяновым. Тот прямо утверждал, что опасность для власти и армии
