Повелитель камней. Роман о великом архитекторе Алексее Щусеве - Наталья Владимировна Романова-Сегень

Ранее Донги писал профессору Антонио Фраделетто, активному культурному деятелю, депутату Венеции, стремящемуся выдвинуть ее на передовые позиции в культуре, первому генеральному секретарю биеннале, который непременно хотел взглянуть на проект русского павильона: «У меня было слишком мало времени, чтобы глубоко изучить этот предмет. Характерная русская архитектура наиболее ярко проявляется в церковном строительстве, в своей основе, а также во внешних формах, отмеченных влиянием византийского стиля, что особенно заметно, например, в деревянных постройках. Но так как речь идет о выставочном павильоне, церковный стиль мне не кажется подходящим, и, учитывая желание сделать его огнестойким, я считаю, что нужно исключить сходство с неогнестойкими, то есть деревянными, постройками. Поэтому я обратился к тому типу архитектуры, который мы находим в старинных зданиях Москвы и других русских городов, упрощая их стиль, насколько возможно, и стараясь наилучшим образом справиться со сложностью, связанной с отсутствием внешних окон, а также с трудностями, которые возникают из-за последовательности трех выставочных залов разной длины. Так как на вид здания будут влиять боковые выступы этих залов и так как в русской архитектуре доминирует мотив башен и шпилей, я решил, что будет целесообразно построить по краям фасада две башни, в которых разместится контора для продажи произведений и т. п. В верхней части этих башен я бы предложил роспись в виде русского герба, а в верхних квадратах частей фасада, обрамляющих входной портал, можно поместить росписи с гербами русских провинций. Ниже этих квадратов стена может быть облицована кирпичом. Если стена будет цементной, то можно будет имитировать кирпич или нанести на стену борозды, имитирующие руст, оставив, возможно, видимыми цементные блоки. Я выполнил перспективу павильона, чтобы можно было лучше судить, можно ли оставить боковые части без украшений или нет. Все декоративные элементы можно было бы выполнить из искусственного цементного камня, что будет недорого…»

Великая княгиня Мария Павловна, августейший президент Императорской академии художеств, заинтересовалась предложением относительно павильона. Однако предстояло решить финансовые вопросы. Денег, попросту говоря, не было, пока Богдан Иванович Ханенко – промышленник и меценат – не решил пожертвовать личные средства на строительство венецианского русского павильона.

В январе 1913 года Богдан Иванович написал конференц-секретарю Академии художеств Лобойкову следующее: «Обдумав всесторонне вопрос об обеспечении скорейшей постройки в Венеции желательного для Ее Императорского Высочества Русского павильона и придя к заключению, что детальные соображения и обсуждения (от которых столько гибнет благих начинаний)… оттянули бы… осуществление… я остановился на решении предоставить немедленно в распоряжение Ее Императорского Высочества максимальную сумму, в которую может обойтись постройка павильона».

Ханенко дал на сооружение российского павильона в Венеции двадцать одну тысячу рублей и еще десять тысяч – «в качестве капитала, проценты с коего употреблять бы на необходимые расходы по охране имеющего быть воздвигнутым здания». Будущий павильон должен был стать первым постоянным павильоном Российской империи, до этого все павильоны, строившиеся ею для различных выставок, носили временный характер.

Венецианские власти для проведения биеннале на регулярной основе выделили крупный участок на восточной окраине города в садах Джардини. Президент Императорской академии художеств помогла с выбором места. Решили возводить павильон в самом конце прекрасной платановой аллеи, посаженной по указу Наполеона. Проект, предложенный венецианцами, был любезно отклонен, а на роль архитектора павильона пригласили академика Щусева.

К тому времени Алексей Викторович обладал немалыми знаниями и опытом проектирования пространств. Это и эскизы павильона для римской международной выставки, проходившей в 1911 году в парке виллы Боргезе. Правда, тогда Щуко стал архитектором выставки, но Щусев не особо-то и расстроился. «Приумножаю умения!» – думалось ему. Годом ранее зодчий спроектировал художественный павильон в стиле модерн для фабрично-заводской, художественно-промышленной и сельскохозяйственной всероссийской выставки в Одессе.

Тот же Богдан Иванович Ханенко, человек, живо интересующийся культурой, заказывал Щусеву пристройку в Киевскому музею императора Николая Второго. У Ханенко имелась прекрасная художественная коллекция, часть которой меценат планировал передать музею. Для нее-то и нужна была пристройка. Условия проектирования нестандартные – закольцеваться с уже существующим зданием и создавать дополнительные залы, учитывая стилистику построенного музея в классических формах.

Для Сергея Тимофеевича Морозова, предпринимателя из московской купеческой династии Морозовых, – проект кустарного магазина с музеем кустарных промыслов. Его реализовали Соловьев и Башкиров, но на основе эскизов Алексея Викторовича. Существовала такая практика, когда эскизы делал один специалист, а конечный вариант и реализация принадлежали другому.

Для сахарозаводчика Павла Ивановича Харитоненко, про которого говорили «богатый как Крез, щедрый как Меценат», Щусев проектировал Спасскую церковь в Натальевке. Харитоненко задумал помимо храма – места для богослужений – сделать музей с иконами и исторической церковной утварью. В его собрании была богатейшая коллекция икон, считавшаяся третьей по значимости в России. Щусев все исполнил с учетом пожеланий именитого заказчика – в храмовом пространстве разместились экспонаты из собрания древнерусского искусства Павла Ивановича.

Еще была работа по оформлению новгородского зала Русского музея в Санкт-Петербурге. Петр Иванович Нерадовский, старый знакомый Щусева, ставший в 1909 году хранителем художественного отдела музея, а в 1912-м заведующим этим отделом, обратился к Алексею Викторовичу, после того как Николай Второй купил значительную коллекцию икон у историка и коллекционера Николая Петровича Лихачева и передал ее в Русский музей. Финансирование предоставил Харитоненко. Щусев великолепно справился с организацией экспозиционного пространства зала. Николай Второй лично утвердил данный проект. В дальнейшем Нерадовский еще раз обратится к Щусеву для оформления и других залов Русского музея, считая его проекты очень удачными.

Церковь в Натальевке. Архитектор А. В. Щусев

[Из открытых источников]

К моменту получения заказа на Русский павильон в Венеции академик Щусев трудился над несколькими проектами, в числе которых самыми значительными были Казанский вокзал в Москве, Спасская церковь-музей собрания икон Харитоненко в Натальевке, храм Святителя Николая Чудотворца в итальянском Бари. Он был так загружен, что в своем письме к Нерадовскому даже немного пожаловался: «Меня до того подгоняют со всех сторон, что я не в состоянии поспевать, тем более что есть старые грехи – заказы, и все иногородние, где кроме дела нужна еще переписка, организация, поездки и всякие такие блага». И тем не менее. Заказ поступил Щусеву в конце апреля 1913 года, а уже в начале мая он, будучи в Москве, рапортует письмом в Петербург на имя Федора Густавовича Беренштама о проделанной работе.

Беренштам состоял в должности чиновника для особых поручений при президенте Императорской академии художеств с момента