ИГОРЬ ВЕЩИЙ. Чертежи для княжества - Алексей Рассказов
Возникла пробка из плоти и металла. Впереди идущие всадники отчаянно пытались остановиться, но сзади на них по инерции, ослепленные пылью и азартом, напирали другие. Дефиле, еще секунду назад бывшее пустым проходом, превратилось в гиганскую ловушку, наполненную ржущими, мечущимися в агонии конями и хрипящими, обезумевшими от ярости и страха людьми.
— Лучники! Целятся в незащищенные участки! Огонь! — скомандовал Игорь, и его голос на этот раз прозвучал громче, обретая сталь.
С холма посыпался первый, нестройный, но от этого не менее смертоносный град стрел. Не классический залп, как требовали бы армейские уставы, а индивидуальный, прицельный огонь, как и настаивал Игорь. Стрелы не могли пробить ламеллярные доспехи на груди, но они впивались в крупы лошадей, в незащищенные личины шлемов, в шеи животных. Паника, уже начавшаяся, достигла точки кипения, превратившись в абсолютный, неконтролируемый хаос.
Основные силы хазар, видя замешательство в дефиле, пришпорили коней. Их командир в золоченом шлеме, видимо, решил, что первая группа напоролась на случайные ловушки, и теперь нужно просто продавить сопротивление напором массы. Сотня тяжелых всадников, подобно стальной лавине, ринулась в теснину, как вода в воронку, усугубляя давку и неразбериху.
Именно этого и ждал Игорь. Его расчет оправдался.
— Основная группа в ловушке! — крикнул он Ратибору, который стоял рядом, бледный, но неотрывно смотрящий на разворачивающееся зрелище. — Передай Хергриру: пусть держит строй. Ждет моего сигнала! Только моего!
Ратибор кивнул, и в его глазах вспыхнула решимость. Он, как тень, стремглав бросился вниз, к месту засады, где скрывалась главная ударная сила.
Игорь с холодной, отрешенной ясностью наблюдал, как стальной таран его противников вязнет в созданном им инженерном болоте. В узком, сдавленном скалами пространстве всадники не могли развернуться, не могли использовать свое главное преимущество — маневр и скорость. Их безупречный строй распался на кучку отчаявшихся особей. Они давили друг друга, спотыкались о тела людей и лошадей, о смертоносные колья, пытаясь пробиться вперед, к тому самому прерывистому частоколу, который теперь казался им единственным спасением от этой мясорубки.
И тут лучники, наученные Игорем, по его новой команде сменили тактику. Они перестали стрелять в закованных в сталь людей. Теперь они сосредоточили весь свой нехитрый арсенал на лошадях. Раненое, обезумевшее от боли животное было куда опаснее для своих же, чем десяток вражеских солдат. Оно металось в стороны, сбивало с ног других коней, опрокидывало всадников, ломало им кости своими тяжелыми тушами.
Дефиле превратилось в филиал ада на земле. Гул сотен голосов — хриплые крики ярости, вопли боли, отчаянные команды на непонятном языке, предсмертное ржание коней — поднимался к небу, смешиваясь с воем ветра, завывавшего в расщелинах ущелья. Воздух стал густым, его наполнила едкая пыль, сладковато-медный запах крови и резкий, терпкий дух конского пота.
Игорь видел, как хазарский командир в золоченом шлеме, наконец осознав всю глубину ловушки, отчаянно пытался развернуть своих людей и отступить. Он рубил мечом своих же, пытаясь расчистить путь назад. Но было поздно. Теснина позади них была наглухо забита своими же, превратившись в непроходимую пробку из тел и металла. Отступать было некуда. Ловушка захлопнулась.
Он видел лица врагов — сначала надменные и полные презрения, теперь — искаженные гримасами чистой ярости и животного страха. Они были сильнее, возможно, лучше обучены. Но они дрались в клетке, которую он для них спроектировал и построил. Их ярость была бессильна против холодной логики.
— Сигнал Хергриру! — рявкнул Игорь, и в его голосе впервые прозвучала не команда, а почти звериный рык. — Теперь! Вперед!
Ратибор, вернувшийся на холм, схватил заранее приготовленный смоляной факел, чиркнул им о шершавый камень, и огонь с сухим треском жадно охватил паклю. Пламя ярко вспыхнуло, черный дым потянулся в небо. Юноша трижды, с силой взмахнул им над головой, выписывая в воздухе огненные круги.
И из-за последней линии кольев, из своей каменной засады, с тихим, зловещим скрежетом стали подниматься варяги Хергрира. Они не издавали боевого клича. Они молча, с тяжелыми секирами на плечах, двинулись на обезумевшего, запертого в ловушке врага. Их лица под рогатыми и коническими шлемами были спокойны и сосредоточены, как у мясников, пришедших на работу. Пришло их время. Время топоров.
Игорь наблюдал, как его «хитрость» — сложная система рычагов, расчетов и психологии — плавно и необратимо перетекла в финальную, кровавую фазу — в работу «топоров». Он не испытывал триумфа, не чувствовал радости или отмщения. Только холодное, профессиональное удовлетворение инженера, видящего, как его механизм, несмотря на все сомнения, работает четко и безотказно. Система выдержала нагрузку. Проект оказался жизнеспособен.
Он отвернулся и медленно спустился вниз, за каменный выступ, скрывавший его от поля боя. Ему больше не нужно было смотреть. Исход был предрешен. Теперь это была просто бойня, и его роль в ней была завершена.
*** ******
Игорь наблюдал за завершающей стадией бойни с холодным, почти лабораторным спокойствием инженера, фиксирующего успешные испытания сложного механизма. Его творение — смертоносная геометрия дефиле — работала безупречно. Хазары, зажатые в каменном мешке, гибли под методичными ударами топоров варягов. Их строй рассыпался, боевой дух был сломлен. Казалось, оставалось лишь дожать, превратив битву в зачистку.
Именно в этот момент, когда победа казалась неизбежной, он заметил аномалию.
На другом конце дефиле, там, где хазары входили в ловушку, возникло движение. Но не отступление — это был прорыв. Группа из пяти-шести всадников во главе с тем самым командиром в золоченом шлеме, чья позолоченная броня была теперь забрызгана грязью и кровью, отчаянно рубилась, прокладывая себе путь. Они шли не к выходу, не к спасению. С тактической точки зрения это было безумием. Они шли напролом, через всю теснину, усеянную телами их товарищей, прямо на холм, где стоял Игорь.
«Безумие. Тактически бессмысленно… Логика требует отступать, спасать остатки войска», — пронеслось в голове у Игоря. Но он тут же все понял. Это был не тактический ход. Это был акт чистейшего отчаяния и мести. Командир, опытный воин, понял, кто стоит за этой ловушкой, кто превратил его конницу в беспомощную толпу. И теперь, видя гибель своего отряда, он шел за главной наградой. За головами. За его головой.
Варяги Хергрира, увлеченные
