Последний Герой. Том 4 - Рафаэль Дамиров

— И что, реально на четырех конечностях бегают?

— Еще тебя обгонят, — хихикнула Кобра. — Там даже гимнастика есть у них специальная, упражнения, говорят, можно за месяц научиться на четырех костях скакать, как борзая.

— Ха! Человечеству потребовалось несколько тысяч лет, чтобы научиться ходить на двух ногах, а этим достаточно месяца, чтобы повернуть всё вспять. Куда катится мир…

Мы рассмеялись.

Еще пошутили о зверолюдях и решили, что наш подозреваемый — всё-таки не совсем человек. Решили его пока называть «Оборотень». Так, между нами.

— Что вообще потерпевшая там делала, в лесополосе? Выяснили? — спросила Оксана, глядя на фото с места происшествия. — Не приволок же её туда этот… Оборотень.

— Не приволок, — подтвердил я. — Я выяснил, что она работала за городом, на заправке. И после смены часто ходила домой пешком. Жила она неподалёку, но путь лежал через лес. Там её и настигла смерть.

Типичная беда девяностых — короткий путь иногда оборачивается самым длинным, вечностью. Но сейчас другое-то время, но гражданку Кухаркину это не спасло. Однако тут и девяностые, кажется, отдыхают — с подобными убийствами за все свои две жизни я не встречался.

В коридоре, где были кабинеты оперов, кто-то гулко хлопнул дверью, послышался чей-то мат, ругались на неисправный принтер. Я отложил снимки и заключение в сторону.

— Слушай, — сказал я после паузы. — А ты не знаешь, что можно подарить Корюшкину?

— Подарить? — удивленно уставилась на меня Кобра. — У него сегодня день рождения?

— Угу.

— Не знала. Поздравлю. И, пожалуй, сегодня даже не буду его ругать, — сказала она с полуулыбкой. — А ты что, приглашён на днюху? Вы что, прям такие друзья с ним?

— Сам не ожидал. Ага, не знал, что мы с ним такие кореша. Видимо, у него вообще друзей настоящих нет. Так что теперь придётся топать в ресторан и выполнять роль друга.

— Уф… Сто лет в ресторане не была, — вздохнула Кобра и отвела взгляд в сторону, как будто вспомнила что-то из совсем другой жизни. — Везёт тебе. Погуляй там и за меня. Только завтра на работу, как штык.

— Как это «сто лет не была»? Что, тебя никто не приглашает? — спросил я, хотя ответ и сам напрашивался.

— А то ты не знаешь, — Кобра прищурилась и постучала пальцем по краю чашки. — Это у тебя вон… куча… А у меня Соколов был… да сплыл. Вернее, я его сама «сплавила». Опять же звонил, ныл насчет «Нивы». Достал уже, натурально… Что за мужики пошли?

Но про Соколова и ему подобных говорить нам вовсе не хотелось.

— Ну так пошли со мной.

— Куда? — не поняла Оксана.

— В ресторан, куда же ещё.

— Вот ещё, — скривилась она. — Меня не приглашали.

— Ну, как — не приглашали. Ваня сказал, чтоб я взял с собой девушку. Вот и беру. Пошли.

— Ну, у тебя же есть кого брать, — хмыкнула она колко. — Вот и бери свою эту… рыжую…

Она сглотнула последнее слово, казалось, не договорила чуток, словно так и хотела сказать: «рыжую сучку».

— А может, я хочу с начальницей сходить. — хитро улыбнулся я. — Так сказать, укрепить вертикаль.

— С чего это вдруг? Тренируй свою вертикаль с рыжей.

— Не ломайся, Оксана Геннадьевна. Пошли. В шесть часов, ресторан на набережной. Уйдешь с работы пораньше.

— Ты меня еще и с работы отпускаешь, Яровой! — хорохорилась Оксана. — А ты ничего не перепутал? Вообще-то я здесь начальник отдела уголовного розыска.

— Чтобы была, как штык. Ресторан «Парусник», — вспомнил я название заведения.

— Да ну тебя! Никуда я не пойду! — продолжала упираться Оксана.

— Ну и платьишко надень, — бросил я, пропустив ее слова мимо ушей и поднимаясь с дивана. — Я тебя в платье ещё ни разу не видел.

— Ты что, глухой? Сказала же — никуда не пойду!

— Вот Корюшкин удивится, — усмехнулся я себе под нос и вышел.

* * *

Ресторан «Парусник» знавал лучшие и худшие свои времена. Построенный ещё в эпоху развитого социализма, он пережил смену эпох, владельцев и фасадов, но так и остался «Парусником». Снаружи здание выглядело непритязательно — что-то среднее между морским клубом и домом культуры, но внутри всё давно было приведено к общему стандарту ресторанов с давней историей: панели под дерево, приглушённый свет, зелёные растения в углах, блики от матовых люстр на лакированных столах с насечкой. Довольно уютно, но уже не совсем модно.

Со сцены в углу негромко лилась музыка — саксофон, живьём. Музыканты старались играть так, чтобы не мешать разговорам. Народу было прилично: несколько корпоративных застолий, влюбленные парочки, то ли бизнесмены, то ли инфоцыгане в пиджаках. С ходу и не разберешься, одеваются они одинаково напыщенно.

Место, несмотря на усталый интерьер, пользовалось спросом. Наверное, потому, что здесь всё было стабильно: кухня, сервис и цены.

Я вошел, снял ветровку, у меня ее перехватила гардеробщица. Администратору назвал фамилию именинника:

— На Корюшкина столик.

Улыбчивая девушка с профессионально-пластмассовым взглядом привычно кивнула, сделала пометку в журнале и повела меня сквозь зал.

На ходу я отметил: не зря на обеде заскочил в магазин обновить гардеробчик. Новый пиджак — пусть и слишком модный, приталенный и чуть пижонский, весь в пятнах, — рубашка однотонная, джинсы светились ярким индиго, а на ногах кроссовки из натуральной кожи. Эх… Пиджак и кроссовки, ну кто так одевается? Современность, блин… Хотел туфли купить, но продавец заверила, что только кроссовки или кеды. Согласился на кроссовки. В кедах я только в футбол играю. Вернее, играл. Давно…

Максимкина одежда мне уже не налезала: плечи расперло, руки налились тяжестью, появилась сила. Пришлось прикупить новой одежонки, и сейчас она сидела на мне удобно, как вторая кожа.

Официантка провела меня к столику в дальнем углу. Там уже сидели сияющий от счастья Корюшкин и, что было интересней, весьма нарядная Ирка. В аккуратном платьице, с золотой цепочкой на шее, незамысловатой, но изящной укладкой и макияжем — я её такой и не видел раньше. Она приподнялась, увидев меня, на лице скользнуло удивление, будто не ожидала встречи. Видимо, Ваня не предупредил, что они будут не одни.

— Привет, — засияла она. — А ты тоже к Ване на