Марица. Исток - Александра Европейцева

Отойдя от трона, я замер у колонны, наблюдая за ними, стараясь не привлекать внимания. Ледарс и Верания. Истер, который, смеясь, о чем-то говорил с группой молодых дворян, — не надменный наследник, а уверенный в себе мужчина, чья власть была не в титуле, а в харизме. Даже в их общении сквозила какая-то новая, странная близость. Не та, что была раньше — строгая, церемонная, протокольная. А какая-то… шумная, почти обычная. Как будто их мир, некогда расколотый надвое, не просто сросся, а стал прочнее в месте разлома.

Кажется, я много пропустил, закопавшись в песках на границе с Иными землями.

Я сделал глоток вина, стараясь не привлекать к себе излишнего внимания, и погрузился в беседу с группой генералов и советников. Разговор вертелся вокруг дел на границах, поставок зерна в пострадавший Мекеш и вечных трений с Феорильей из-за торговых пошлин.

— А вы как думаете, генерал? — обратился ко мне граф Эренталь. — Говорят, вы хорошо знакомы с нравами феорильцев. Стоит ждать от них новых выходок?

— Феорильцы уважают только силу и выгоду, — ответил я. — Пока наши корабли контролируют торговые пути, а драконы патрулируют границы, их «озабоченность» останется лишь на словах.

Мой взгляд, блуждая по залу, наткнулся на интересную картину: у одной из мраморных колонн, полускрытая тенью, стояла Патриния Варц и о чём-то разговаривала с молодой аристократкой в синем платье. Глава Тайной канцелярии, как всегда, была сосредоточена и слушала с тем спокойным, слегка отстранённым выражением, которое я помнил.

Аристократка была хороша. Весьма хороша. Синий шёлк платья, оттенка ночного неба, мягко струился вокруг неё, подчёркивая каждый изгиб стройной фигуры. Серебристая вышивка, подобно звёздной россыпи, мерцала при каждом движении. Платье, явно дорогое, было лишено чопорного корсета и кричащей роскоши — оно было элегантным, даже скромным, но в этой скромности была уверенная, зрелая женственность.

И лишь спустя почти минуту, наблюдая за знакомой жестикуляцией, я её узнал. Сердце на мгновение замерло, а затем забилось с новой, лихорадочной силой. Это была Марица.

Не отдавая себе отчета, я извинился перед генералами и направился к ним, чувствуя, как за спиной затихают обрывки фраз и загораются любопытные взгляды. Я сделал шаг, а затем ещё один, решительно рассекая толпу, как клинок — воду.

— Леди Варц. Тэба Лантерис, — я склонил голову, нарушая их беседу. — Надеюсь, не помешал?

Марица вздрогнула и обернулась. Наши взгляды встретились, и уголки её губ тронула та самая, знакомая мне с давних пор, сдержанная улыбка.

Да, она повзрослела. Исчезла та юношеская мягкость, лицо потеряло детскую округлость, а скулы слегка заострились, прорисовав элегантные, строгие линии. Это не делало её суровой — напротив, это придавало её красоте сложность и глубину, как драгоценному манускрипту, который хочется читать и перечитывать.

Волосы, заплетённые в сложную, но изящную причёску, стали чуть темнее, и этот новый цвет потрясающе оттенял её глаза — все те же бездонные, ярко-зелёные, как листва после дождя. В них больше не было восторга юной девушки, лишь спокойная, почти отстранённая уверенность женщины, которая знает себе цену.

— Генерал, — Патриния обратилась ко мне, и в её голосе я услышал неподдельное участие. — Позвольте выразить вам свою поддержку. Рада видеть вас снова в столице и в Совете. Ваш опыт и решимость нам очень пригодятся.

Удивительно, но сейчас это был, пожалуй, единственный человек во всём зале, кроме Марицы, которому я был искренне рад. Она почти не изменилась за эти годы, все тот же взгляд серых глаз, в котором отражался острый ум и железная хватка. Она знала абсолютно все, что происходило в королевстве и за его пределами. Когда-то я терпеть ее не мог, считая, что ее канцелярия вмешивается в дела армии, пока не понял, что мы оба всегда действовали во благо королевства.

— Благодарю вас, леди Варц. Приятно снова быть полезным. Хотя, признаться, за пять лет многое изменилось. — Я позволил себе лёгкий намёк, бросив взгляд в сторону трона.

Патриния проследила за моим взглядом, и на её тонких губах дрогнула едва заметная, загадочная улыбка.

— О, генерал, вы даже не представляете, насколько. Порой самые глубокие раны заживают именно в тот момент, когда целитель готов объявить больного мёртвым. — Она сделала небольшой глоток из своего бокала. — Ангар обрёл то, что потерял много лет назад. И это делает нас всех сильнее.

Я видел, как Марица стояла, слегка отведя взгляд, и у меня возникло стойкое ощущение, что она изо всех сил старается не ткнуть леди Варц локтем в бок.

— Надеюсь, мне удастся внести свой вклад в эту новую силу, — ответил я, всё ещё пытаясь разгадать их странное поведение.

— Не сомневаюсь, — Патриния лукаво окинула меня взглядом. — Пожалуй, я вас оставлю. Марица, зайди ко мне через пару недель. Я постараюсь что-нибудь выяснить. — И с этими словами она кивнула нам обоим и растворилась в толпе, оставив меня наедине со старым другом.

Я повернулся к ней, и всё остальное перестало существовать. Весь шум бала, весь блеск и суета — всё это смолкло, уступив место тишине, что повисла между нами.

Взгляд невольно скользнул по ее фигуре. Полупрозрачное кружево на рукавах и декольте дразнило воображение, намекая на то, что скрыто, и от этого вида у меня резко пересохло в горле. Кажется, я говорил матушке, что не намерен строить иллюзии о будущей королеве?

Кажется, сейчас я именно этим и занимаюсь. Шер, я ведь действительно за эти пять лет не думал о ней, как о женщине! Но стоило ее лишь раз увидеть в этом проклятом платье, и все пошло прахом. Я замер, забыв о бокале в руке, о беседе, обо всём зале.

— Демитр! Как тебе бал? — прервала она молчание.

— Весьма неплох, — выдавил я, всё ещё не в силах отвести от неё взгляд.

— А я бы с радостью окопалась в свитках. Жаль, улизнуть не удалось, — она вежливо улыбнулась какому-то аристократу, кивнув в знак приветствия, и я вдруг почувствовал, как по моим жилам разливается густой, ядовитый поток ревности. Все чувства, что я, казалось, похоронил, с новой силой рвались на свободу.

— Красивая пара, не правда ли? — спросила Марица, кивая в сторону зала, на Истера.

Я перевел взгляд на кронпринца. Он, казалось, вообще не замечал ту, на ком весь двор его уже мысленно женил. Все его