Зловещие маски Корсакова - Игорь Евдокимов

Скрипнула дверь. На пороге гостиной появился отчаянно зевающий Галеаццо в домашнем халате.

– А, вы уже не спите? – спросил он. – Это хорошо. Мне нельзя ложиться спать натощак, с утра я просто умираю с голода. Как насчет завтрака?

– Хорошая идея, – бесстрастно ответила Франческа. Она отпустила руку Корсакова и поднялась из-за стола. – Я прикажу подать завтрак сюда.

Не поворачиваясь, Корсаков слушал, как удаляются ее шаги. Галеаццо с разбега плюхнулся на любимый диван, взял из стоящей рядом фруктовой корзины яблоко, подкинул его в воздух и хрустко надкусил.

– Я помешал? – поинтересовался он с набитым ртом. – Она и тебе пудрила голову своими картами? Поверь, уж если бы у моей сестренки был дар провидицы, я бы об этом знал. Но вот в голове у тебя она может порыться знатно! Так что не обращай внимания. Она так развлекается.

– Не переживай, я догадался, – рассеянно откликнулся Корсаков и перевернул лежащую на столе карту.

На рисунке были изображены обнаженные мужчина и женщина. Надпись в нижней части карты гласила: «Gli amanti»[69].

XIV

1881 год, октябрь, Венеция, палаццо Бонавита

Завтрак напоминал не дружескую трапезу, а скорее военный совет. Слуги принесли свежий хлеб, ветчину, сыр, зелень и овощи, заменили кофейник и тактично вышли. В отличие от Галеаццо, ни Владимир, ни Франческа особого аппетита не проявили, поклевав ровно столько, сколько требовалось, чтобы не проголодаться.

– Итак, появились свежие идеи к утру? – запивая кофе очередной кусок ветчины, спросил Галеаццо.

– Множество, – ответила Франческа. Она вновь выглядела спокойной и невозмутимой, хотя и старалась не смотреть на Корсакова. – Во-первых, символы, проступившие на жертвах проклятия.

– А что с ними?

– Перевернутый треугольник, заключающий в себе клубок змей. Они, несомненно, принадлежат Мертвым богам. Но что нам говорят сами символы?

– Что проклятие может быть связано с двумя богами, – сказал Корсаков. – Шал-Ак'рие и Илархат-Моол. Кровь и память. Или плоть и время. Или любая другая комбинация из этих четырех слов.

– Именно! Это поможет нам понять, в каких разделах искать способы снять заклятие, когда мы доберемся до Фарука.

– А может, наведаемся в библиотеку? – спросил Галеаццо.

– Нет, – покачала головой Франческа.

– Она либо сгорела, либо разграблена, – добавил Корсаков. – Вряд ли Фарук оставил там какие-то подсказки. И уж точно не станет задерживаться, зная, что мы можем туда вернуться.

– Что возвращает нас к началу, – сказала Франческа. – Нам нужно понять, где находится логово Фарука.

– В Венеции-то? – хохотнул Галеаццо. – Это все равно что искать иголку в стоге сена!

– Не совсем, – произнес Корсаков. – Нам помогут кадавры.

– Ну так с этого и надо было начинать! Пойдем посмотрим, вдруг наткнемся на парочку и уговорим их нам помочь!

– Нет, давайте мыслить логически, – упрямо продолжил Владимир. – У Фарука их много. В переулке его сопровождали семеро. Еще четверо – в библиотеке. На площади он выставил двадцать. Даже если мы предположим, что уцелевшие кадавры перемещались из группы в группу, то это все равно не менее двадцати штук. Устанешь прятать. Далее – ограниченный срок годности. Покойники должны быть относительно свеженькими. И чем больше времени проходит, тем быстрее они приходят в негодность.

– А значит, их должны создавать где-то в Венеции, – уловил его мысль Галеаццо. – Можно, конечно, попытаться завезти с материка, но тогда велика вероятность, что их обнаружит Вильбуа или его соглядатаи, которые обеспечивают безопасность Конклава!

– Но Венеция – маленький город, – внесла свою лепту Франческа. – Люди не умирают здесь в таких количествах. И уж точно мы бы узнали о пропажах трупов из больниц или с кладбищ.

– Но тогда получается какая-то бессмыслица, – поник Галеаццо. – Их не могут присылать с материка и не могут делать здесь. Хотя… Постойте-ка! Кажется, я знаю!

Его лицо буквально расцвело от внезапного прилива вдохновения. Владимир с Франческой недоуменно переглянулись.

– И вы бы знали об этом, если бы слушали меня внимательно! – укоризненно посмотрел на них Галеаццо. – Итак, мы говорим о месте, которое находится в Венеции, где можно прикончить как минимум двадцать с лишним человек и наделать из них кадавров. Ну же!

Он переводил взгляд с Франчески на Корсакова в надежде, что хоть один из них поймет, куда он клонит. Не дождавшись ответа, он разочарованно махнул рукой и объявил:

– Вот и рассчитывай на вашу поддержку… Давайте! Изолированное место, куда никто не захочет зайти, а тех, кто находится внутри, просто нельзя выпускать наружу.

– Повелья! – хором воскликнули Корсаков и Франческа.

– Ну да! – торжествующе стукнул по столу Галеаццо. – Экипаж двух кораблей сидит на карантине у самого города под предлогом эпидемии холеры. Которой, кстати, может и не быть. Никто в здравом уме не станет соваться в рассадник заразы. Бежать с острова тоже некуда. И если матросов расселили по камерам, то разобраться с ними можно легко поодиночке! Идеальное место! Хочешь – кадавров создавай. Хочешь – проклятия насылай.

– Не верю глазам своим! Оно мыслит! – оторопело уставился на друга Корсаков.

– Может, моего брата подменили? – предположила Франческа.

– Эй, могли бы и должное воздать! – обиделся Галеаццо. – Мне кажется, что с этим уже можно идти к Конклаву.

– Нет, – отказался Корсаков. – Нам нужно отправиться туда самостоятельно.

– В логово Фарука и гнездо кадавров? Я не ослышался?

– Я согласна, – сказала Франческа и, заметив удивление на лицах собеседников, добавила: – С Корсаковым. Конклаву сообщать нельзя.

– Так, вы заставляете меня не только напрягать ум, но еще и выступать голосом разума, а мне эта роль не идет! – схватился за голову Галеаццо. – И почему же вы хотите лезть туда одни?

– Фаруку помогает как минимум Гельдерн, а может, и кто-то еще, – пояснил Корсаков. – Если мы попытаемся действовать через Конклав и старейшин, то у противника будет время замести следы и смыться.

– И мы обнаружим пустой остров. Максимум – пару недопотрошенных кадавров. А Фарук и все упоминания о проклятии исчезнут, – поддержала его Франческа. – Мы можем рассчитывать только на себя.

– Porca miseria![70] – воздел руки к потолку Галеаццо и направился к выходу. – Придется как следует вооружиться. И подготовиться. Мир не должен утратить такую красоту!

Последние слова звучали уже из коридора.

– Это он про себя сейчас говорит? – тихо уточнил у Франчески Владимир.

– Конечно, про себя, – ответила девушка.

* * *

Следующие несколько часов ушли на подготовку и сборы. Корсаков закрылся в подвальной лаборатории Бонавита (с удовлетворением отметив, что до аналогичной в родной усадьбе ей