Наши бабки на графских грядках - Елена Северная

– О, гляди, – Карлуша живым укором висел под сводом беседки, – тяжёлая артиллерия двигается в нашу сторону. Щ-щас воспитывать будут, – и, мигнув, сделался невидимым.

Мы с пауками дружно уставились на дорожку, что петляла по парку и вела к посадкам литропуса. Мда. Бабули с решительным выражением лиц шли тараном на мою бестолковость.

– Ну? – сурово вопросила баба Таня. – И кто остался в дураках?

Где-то я уже это слышала.

– В дурах, баб Тань, в дурах, – вздохнула в ответ, еле сдерживаясь, чтоб не разреветься.

– Молодая, ще, – в отличие от свахи, баба Нюся встала внушительной грудью за защиту любимой внучки. – Повзрослеет и поумнеет.

Тарантуты, не сговариваясь, подвинулись, освобождая местечки по обе стороны от меня, на них бабули и уселись.

– В двадцать лет ума нет – и потом не будет, – хмуро огрызнулся с потолка Карлуша.

Наплевав на всё, он снова сделался видимым. Бабули вздрогнули и замерли. Не скажу, что испугались – всё же время, проведённое в обществе магов, домовых, скелетов и монстроподобных пауков, сделало своё: они перестали бояться всего необъяснимого, просто принимали действительность такой, какой она тут была. Магия, итить её, что возьмёшь с чокнутых магов?

– Цэ хто? – вопросила баба Нюся, задрав голову. – Шо вин тамо роблить? – и воззрилась на потолок.

А именно там проявился материальный дух. Почему-то это вызвало во мне глухое раздражение. Значит, я тут сижу, готовлюсь посыпать голову пеплом, а он витает! Гад! Внутри стремительно надувался шарик гнева: хорошо ему там, на потолке, а я тут мучаюсь от неизвестности: отвесят ли мне воспитательный пендель, или можно не опасаться.

– Да чтоб тебе весить килограммов 100! – рыкнула в сердцах.

Радостный хлопок разорвавшегося внутреннего шарика сопроводил не менее радостное столкновение тощего тела Карлуши и деревянного настила беседки.

– ….! – взвизгнуло тело, обогатив мой словарный запас местным фольклором.

БабыТанины невозмутимость и железная выдержка не позволила разразиться скандалу: бабули всегда ратовали за чистоту моего лексикона и на корню пресекали появление всяких «таких» словечек и выражений. Хотя, сами не стеснялись их пользовать иногда, засиживаясь по вечерам на кухне за дегустацией вина нового урожая, наивно полагая, что ничего не слышу.

– Думаете, нам интересно слушать ваши вопли и видеть ваши кости? – вопросила ледяная леди, в которую незамедлительно превратилась баба Таня. Она всегда так замораживалась, когда слышала вблизи моих ушей непереводимый местный фольклор.

Насчёт костей – это бабуля приукрасила. Взглядам предстали не только кости, но и то, что должно быть на них. Плащик распахнулся, демонстрируя нам … короче, всё, что скрывал ранее. Блин, он же вроде одевался нормально! Что снова плащик нацепил? Я психанула:

– Где твоя одежда?

Карлуша ответил красноречиво: развёл руки в стороны. Тут же спохватился, запахнул плащик и засопел обиженно:

– А кончился запас магии на моей одежде. Жадина ты, Дашка, даже на трусы пожалела.

Такого я стерпеть не смогла. Итак стараюсь учиться, тыкая пальцем, а он «жадина»… Ну так получи от души!

– Да что б ты всю жизнь из костюмов не вылезал! Даже ночью!

Плащик, видавший виды, поплыл, приобретая вид щегольского костюма.

– Э-э-э-э, – озадаченно оглядев себя нового, Карлуша остановился на ногах. – Э-э-э-э, – протянул он, шевеля пальцами на голых ступнях.

А меня несло дальше:

– Не холодно? Без обуви?

– Э-э-э-э-э…

Теперь на ногах призрака красовались и сияли не менее щегольские сапоги. Да в них смотреться можно!

На пару минут в беседке возникла тишина. Она бы и дальше радовала уши, но любопытство Фильки победило. Он придвинулся поближе и тихонько пропищал:

– А он всегда теперь такой будет?

– Какой?

– Тяжёлый!

– И верно, – отмерла баба Нюся, повторив недавний вопрос: – ты хто? Где-то я тебя уже бачила.

Первый шок от преображения у Карлуши прошёл, и он с видимым удовольствием припал к руке бабы Тани:

– Барон Кальтенбургский! – Карлуша рассыпался в комплиментах. Досталось даже дамам-паукам, отчего мохноногие слегка изменили цвет усиков.

Ого. Ещё один барон. Интересно, а где живут его потомки? Или у него их нет? Ну, прямых уж точно нет, судя по его отрывочным воспоминаниям о прошлой жизни, но родственники должны же быть?

– Ну, вот, что, дамы, – вновь принялся расшаркиваться новоявленный барон, – предлагаю переместиться в покои нашей Дарины. Такие важные вопросы, касаемо дальнейшей судьбы высокопоставленных особ, нужно обсуждать в помещении, охраняемой магией от прослушки.

Ага. Только забыл добавить «И под неусыпным оком леди Леонсии». По телу суетливо пробежали ледяные мурашки, предупреждая о непростом разговоре с призраком герцогини.

– А мы? – басом пропищали тарантуты. – Мы тоже хотим присутствовать! Это наша хозяка! И ее плохо!

Карлуша предложил паукам выбрать самого ответственного представителя, и мы все дружною организованною толпою направились в замок. Шествие замыкала Мурка, именно ей пауки делегировали полномочия. Хотя лично я в этом сомневаюсь: Мурка сказала, что она пойдёт, и все согласились. Вот и все выборы.

Проходя мимо окон столовой, сердце предательски сжалось. Там во всю шло празднование помолвки графа и шустрой Вероники. Из открытых фрамуг лилась танцевальная музыка, нос раздражали аппетитные запахи. Повара расстарались. Лейла – наша главная повариха, – самолично приходила и выспрашивала мои предпочтения на этот праздничный обед. Желудок печально булькнул, оплакивая так любимый им салат Оливье. Одна надежда на кухарку Станку: та всегда оставляет для меня в хладнике немного еды «на ночной перекус». Надеюсь, и сегодня ночью обнаружу там миску с оливье и коробку с пирожными.

К центральному входу мы не пошли. Завернули за башню и вошли через двери для прислуги.

– Ну, наконец-то! – встретил нас взволнованный барон Свенссон. – Я так и знал, что вы именно здесь появитесь!

– А ты шо не со всеми? – отозвалась баба Нюся, покрываясь румянцем. А как не покрыться, когда барон подкатился к ней шариком, собственнически прижал к боку и принялся что-то нашёптывать?

Ой, кто-то очень смущается! Вид смущающейся бабули – это что-то! Впервые вижу её такой, она даже помолодела лет на несколько. От души порадовалась: хоть у кого-то всё складывается в личной жизни. Покосилась на бабу Таню: она невозмутимым ледоколом плыла по коридору во главе всей процессии.

В покоях мы расположились в гостиной. Баба Таня, вызвав горничную, велела принести еды