Наши бабки на графских грядках - Елена Северная
И всё равно душа болит. Я впервые за свои 18 лет так надолго от бабушек уезжаю. Сколько себя помню – кто-нибудь из них был всегда со мной рядом. Да и посадки литропуса оставлять было страшно. Это сейчас у них тарантуты в охранниках, а если что вдруг? И почему мне всякая гадость в голову лезет?
Дарк словно услышал мои мысленные стенания и улыбнулся:
– Не волнуйся. Ничего страшного не случится. И с бабулями, и с тарантутами, и с твоими экспериментальными посадками. И вообще. Пока наши бабки на графских грядках, всё будет хорошо!
«Наши бабки». «Наши». Это слово ласковым теплом согрело метущуюся душу, и бросило семя уверенности в завтрашнем дне. И в самом деле – чего это я? Впереди таинственная страна, где магия находится под запретом, а, значит, развита наука и техника. Будет, что сравнить. Может, какие-нибудь штучки или идеи удастся перенести в мой мир, когда настанет пора возвращаться. Да и просьбу Силестины надо выполнить. Обещала.
– Ну, пойдём бабулины копытки́¹ дегустировать?
Я заглянула в тёмные бархатные глаза Дарка и хлопнула ладонью о его протянутую ладонь.
– Пойдём!
Завтра у меня начнётся новая полоса в жизни.
¹ – «копытки́» – традиционное белорусское блюдо из картофеля. Подсушенные в духовке копытки́ служат хорошей основой для супа или гарнира вместо макарон.
Конец первой части.
Дорогие друзья! Если вам понравилась история – клацните на кнопочку "Мне нравится" Автору будет приятно.
Вторая часть уже на портале! Наши бабки и зелье в кадке.
Небольшой отрывок
Так было и сегодня. За одним исключением – баба Таня привела с собой Фиалку, что совсем не понравилось моим тарантутам. Они грозно бурчали и показушно отращивали клыки.
Гейла принесла новые пучки литропуса с фазенды графа, баба Нюся приготовила луковицу нарциссона, я любовно поглаживала маленькую перламутровую чешуйку и вспоминала – ОТКУДА я её выцыганила и за ЧТО.
– Ну что? – строго спросила баба Таня. – Начали?
Мы сгрудились около горелки, на которой уже побулькивала в котелке вода. Я держала чешуйку, бабули – по одному колоску литропуса.
– Раз, два, три! – скомандовала она и мы дружно бросили всё в котелок.
Жидкость забурлила, окрасилась в голубой цвет, потом успокоилась. Баба Таня помешала прозрачную голубую жидкость и разочарованно произнесла:
– Холодная стала.
А должна быть горячей! Что-то мы никак не могли учесть.
– Коляновна, це ты шибко быстро мешаешь, – не выдержала баба Нюся.
– А что можно ожидать от женщины Хаоса? – недовольно пробурчала висящая над котелком Гейла.
Обычно, никто не обращал на её ворчание никакого внимания. Но сегодня с нами была Фиалка. И она решила – наших обижают! Поэтому с грозным рычанием бросилась на призрачную воительницу. Гейла, тоненько взвизгнув от неожиданности, шарахнулась в сторону. Фиалка пролетела над столом, задев луковицы нарциссона, и они плюхнулись прямо в котелок. Голубая жидкость со смачным чавком заглотила белые луковички, вспучилась, выпустила громкий «бульк!» и стала фиолетовой. Мы заворожённо смотрели на преображение нашего опытного зелье и совсем не обращали внимания на возню Гейлы и Фиалки.
А те носились по лаборатории. И, если призрачный дух только развлекался, то прирученный монстр разозлился не на шутку. В пылу погони она цапнула Фильку. Тот взвыл и бросился давать сдачи. Мурка тоже не усидела на месте. Теперь по лаборатории носилось три монстра и один дух. Но нам до них не было никакого дела – жидкость в котелке продолжала трансформироваться. Мы даже подошли поближе. Интересно же! Под столом стояла кадка с водой. Это на случай, если надо было что-то быстро охладить. Кубло из двух тарантутов и одного сварга закатилось под стол, сдвинуло кадку, стол подпрыгнул и котелок, не удержавшись на горелке, опрокинулся. Неизвестное зелье, естественно, перетекло в кадку с водой, вода позеленела, став не только прозрачной, но и источавшая парок и запах тухлого яйца.
– А ну геть! – завопила баба Нюся, первая пришедшая в себя от научного оцепенения и нестерпимой вони.
Монстрики вроде остановились, но тут молодость и горячность взяли вверх: Филька со всей силы тяпнул Фиалку. Использовал, так сказать, момент. Сварго взвыла, шарахнувшись в сторону бабы Нюси. Бабуля такого напора не выдержала – её толкнуло пару центнеров живого веса чудовища! – и конечно, тоже не удержала равновесия, свалившись в кадку.
Результат: испорченные опытные образцы – все! – мокрая и злая бабуля, смрад во всей лаборатории, и горячий обжигающий пар.
Блин! Если нам дышать так горячо, что же чувствует бабуля! Я с ужасом бросилась к ней, пытаясь вытащить из кадки. Но зелье в кадке стало вязким, словно слизь от улиток. Мои пальцы соскальзывали, а бабуля не могла зацепиться за бортики кадки, ставшие скользкими.
Смекнув, что дело добром не закончится, Гейла исчезла в портале, из которого через мгновение выскочил взволнованный Сибгад.
– Я в порядке! – закричала я, как только он рванул в мою сторону. – Бабуле помоги!
Никак не могу привыкнуть к частичной трансформации своего дракона. Заворожённо смотрела, как его руки покрылись белой чешуёй, пальцы удлинились и приобрели длинные перламутровые когти. Вот этими когтями и чешуйчатыми руками мой дракон и вытащил бабу Нюсю из кипящего зелья.
– Тьфу, гадость яка! – отплёвывалась она и морщилась одновременно. – А смердить, як будто у нас тут ктось здох, размером со слона!
Покрытая зелёной слизью с ароматом разлагающегося белка, баба Нюся остервенело пыталась вытереть с себя наше экспериментальное зелье, и тут Сибгад как рявкнет:
– Стоять!
Мы замерли испуганными сусликами, даже дышали через раз.
– А шо такэ? – икнула бабуля, выпустив из ноздрей по паре миленьких зелёненьких пузырика.
