Переезд (СИ) - Волков Тим

— Совершенно ясно, Николай Александрович, — Иван Павлович кивнул, чувствуя, как камень свалился с души. — Спасибо за доверие.

— Это не доверие, — мрачно поправил его Семашко. — Это расчет. Я рассчитываю, что ваш ум врача, умеющего ставить диагноз, справится и с этой заразой. Теперь идите и сделайте это. И, Иван Павлович… — он посмотрел ему прямо в глаза, — … будьте осторожны. Крысы, загнанные в угол, кусаются больно.

Черт, какой же длинный коридор! Совсем недавно он казался меньше. Нервы шалят? Да, видимо они самые.

Воронцов, Астахов… Мысли все продолжали как назойливые мухи крутиться в голове.

«Ничтожества, — с презрением подумал он. — Оба. Воронцов — старый перестраховщик, который боится собственной тени. Спрятался бы в своей скорлупе и сидел, пока мы, настоящие ученые, решаем судьбы медицины. А Астахов…»

На лице Бороды появилась гримаса отвращения.

«Подхалим и карьерист. Трясется за свою должность и готов лизать сапоги любому, от кого пахнет властью. Как они оба пресмыкались перед этим выскочкой Петровым! Как сразу приняли его сторону!»

Он сжал кулак в кармане, ощущая холодное стекло флакона. Они не оценили его, Бороду, годами оттачивавшего мастерство. Они предпочли ему какого-то деревенского коновала с его сказками о чудо-плесени. Ну что ж. Сегодня он преподаст им всем урок. Они увидят, что происходит, когда игнорируют истинного гения.

Сергей Петрович подошел к массивному ферментеру, который был сердцем нового, якобы восстановленного производства. Чан сиял в полумраке стерильным блеском нержавеющей стали.

«Опять наладили, — с ненавистью подумал Борода. — Опять суетятся, как муравьи. Но на этот раз я покончу с этим раз и навсегда».

Он с торжеством вытащил из кармана флакон. Черная, маслянистая жидкость внутри казалась живой, зловещей. Его творение. Продукт долгих месяцев исследований, который, наконец, обретал свое истинное предназначение — не спасать, а разрушать.

Он поднес его к заправочному клапану. Его вдруг пальцы задрожали от предвкушения. Еще секунда — и все их надежды превратятся в зловонную, гниющую массу…

— Сергей Петрович, — раздался вдруг за спиной спокойный, знакомый голос. — Мы ждали вас.

Яркий электрический свет вспыхнул под потолком, залив цех ослепительным сиянием. Борода зажмурился, пошатнувшись от неожиданности.

— Кто тут… что тут…

Когда он смог сфокусировать взгляд, то увидел перед собой двух человек.

Прямо напротив, скрестив руки на груди, стоял Иван Павлович Петров. Лицо спокойное. Нет в нем ни злорадства, ни гнева — лишь холодное, докторское наблюдение. А чуть поодаль, прислонившись к косяку двери, стоял тот самый молодой чекист с пронзительными глазами-буравчиками, который вел первое дело против Петрова. Теперь его безразличный взгляд был устремлен на Бороду.

— С поличным, гражданин Борода, — сухо констатировал чекист, и его голос прозвучал громко в наступившей тишине.

Борода отпрянул от ферментера, судорожно сжимая флакон. Его мозг лихорадочно искал выход, оправдание, любую лазейку.

— Это… это недоразумение! — сипло выдохнул он. — Я… я проверял оборудование! У меня есть право! Я старший…

— Право? Вы ошибаетесь. Такого права у вас нет и не было. Данная работа была поручена мне господином Семашко. А вы… — невозмутимо прервал его Иван Павлович. — Вы проникли на режимный объект с явной целью саботажа. С этим, — он кивнул на флакон в руке Бороды, — тем самым штаммом, что уничтожил наши первые культуры.

Борода почувствовал, как земля уходит из-под ног. Они знали. Они все знали. Эта вся история с восстановлением… это была ловушка.

— Вы… вы не можете ничего доказать! — попытался он блефовать, но его голос дрожал. — Это просто образец!

— Образец, который вы собирались вылить в реактор с чистой культурой, — чекист мягко вынул из кобуры наган, не направляя его, но давая понять, что шутки кончились. — Этого достаточно. Сергей Петрович, будьте добры, положите флакон на пол и отойдите.

Взгляд Бороды метнулся от спокойного лица Петрова к холодному — чекиста.

Разоблачен! Пойман… как последний дурак.

Его рука разжалась, и флакон с глухим стуком покатился по бетонному полу.

К чекисту тут же подошли двое сотрудников в форме.

— Гражданин Борода, вы арестованы за вредительство и саботаж государственного объекта стратегического значения.

Они взяли его под руки и увели прочь. Борода не сопротивлялся.

Глава 16

Переведя дух, Иван Павлович облегченно опустился на стул и задумался. Угроза в лаборатории была ликвидирована. Но, оставалось еще много прочих угроз — за доктором и его супругой следили даже в собственной квартире, и это проблему тоже надо было как-то решать.

Минут через пять в коридоре послышались шаги, в лабораторию заглянул чекист с пронзительным взглядом:

— Иван Павлович! Вам привет от товарища Иванова. Он хотел бы с вами повидаться.

— Так завтра свидимся… А пока — домой!

— Там, на углу — черный «ФИАТ» с поднятым верхом. Домой вас отвезут!

Чекист улыбнулся, поправил кожаную фуражку на голове и, козырнув, вышел. С улицы донесся звук заводимого мотора…

Пожав плечами, Иван Палыч подхватил саквояж и спустился по лестнице, рассеяно кивая сторожу. Поздний майский вечер охватил доктора теплым ласковым покрывалом, ударил в голову терпким запахом цветущей сирени.

Что-то рано нынче сирень… А, впрочем — тепло же!

В фиолетовом небе ярко светила луна. Прямо напротив бывшего химического завода чернели остовы какого-то здания типичной «заводской» архитектуры — темно-красные кирпичи, глухая стена, черные провалы окон, кое-где заколоченных фанерой.

Стоявшая рядом машина мигнула фарами… Поднятый верх, салон без дверей, крылья из прямых оструганных досок — проще уж некуда.

Сидевший рядом с шофером Иванов, приподнявшись, помахал рукой. На заднем сиденье тоже кто-то сидел… Гробовский!

Кивнув, доктор забрался в машину:

— Здоров будь, Алексей Николаич. И тебе, Валдис, не хворать. Что? Курировал операцию?

— Не совсем так, — чиркнув спичкой, Иванов закурил и, повернувшись, угостил папироской своего зареченского коллегу. — Фабрику вашу «опекает» Максим… товарищ Шлоссер. С него и спрос. А мы уж так, на всякий случай.

Шлоссер, Максим… вот как звали чекиста с глазами-буравчиками…

Докурив, Валдис выброси окурок и хлопнул водителя по плечу:

— Поехали!

Ровно загудел мотор. Рывком тронувшись с места, ФИАТ задребезжал по ухабам.

— Старенькое авто, — подпрыгнув на сиденье, улыбнулся Гробовский. — Не развалился бы!

— Это оперативная машина, — обернувшись, чекист рассмеялся и подмигну доктору. — Не всем же на «Минервах» да «Роллс-Ройсах» кататься! Зато эту, если что — не так и жаль.

Все так же дребезжа, автомобиль повернул на Московскую дорогу и, чихнув двигателем, остановился на выезде, у колодца.

— Водички б подлить, — подхватив висевшее снаружи ведро, пояснил водитель.

Пока шофер набирал воду и возился с радиатором, пассажиры выбрались из машины — покурить.

Где-то рядом послышалось гулкое рычанье моторов, махнули по глазам яркие лучи фар. Мимо колодца, понимая пыль, покатили грузовик с открытой кабиной и кузовом-фургоном. За рулем сидел красноармеец в накинутой поверх гимнастерке куртке.

Несмотря на несколько забавный вид, грузовик двигался вполне уверенно и быстро. Мелькнул — и пропал, растворился в ночи.

— Хорошая машина! — закрутив крышку радиатора, похвалил шофер. — Американец! Фирма «Вайт», что значит — «Белый».

— Белые⁈ — Иванов притворно ахнул. — Ого! Только «белых» нам тут и не хватало.

— Ну, я не в том смысле, — забираясь в машину, негромко рассмеялся водитель. — В смысле, что машина — хорошая. Я на Северном фронте на такой… Бывают и капризные машины, а с этим грузовиком — и горя не знали! Одно плохо — кабины, считай, что нет… Интересно, куда это он на ночь-то глядя? Черт…