Паладин. Книга 2. В погоне за наследием - Юрий Грушевный

— Интересно, Солнцеликий, это плохо или хорошо? В памяти пока подсказок нет… А это что? А вот это точно плохо… — метнулся я, выискивая тускнеющим световым пятном, лежащий на полу меч.

Просачиваясь через щели в полу, пещеру начала заполнять белесая дымка. Очень знакомая дымка. На признаки скорого появления кляксы и его приспешников отреагировал и до этого исправно работающий «Светлячок». Артефакт неожиданно замигал и плавно отключился. Оставляя меня разбираться с врагом в полной темноте и тишине, один на один.

— Гадство, не было печали, да призвали порося! — выругался я, присев на одно колено и пытаясь нащупать на полу рукоять своего двуручника, — И куда теперь воевать?

Словно бы в ответ на мой вопрос, из-за моей спины раздался уже знакомый визг местных обитателей. Одновременно возмущались сразу с десяток мерзких местных глоток. Но в этот раз в звуках появились и новые, панические нотки. Если такое можно сказать о издаваемых звуках хтоническими насекомыми-переростками.

— Плохо вам, да? Это вас корежит из-за начинающейся трансформации и я даже боюсь предположить, что из вас получится. После уже повторного божественного влияния. Я уже посмотрел, что тут из местной мошки получается, а вы так-то немного побольше… Или много…

***

Вечер у Потора определенно задался и чувствовал он себя, не смотря на выпитое, прекрасно. Прошел третий день с момента отправки в шахту Лотара и по всем прикидкам, непобедимый паладин скоро уже должен был вернуться. В том, что у него все получится, у парня, после всего услышанного из баек и увиденного в совместном путешествии, сомнений не было.

Настроение сейчас прибавляло не только скорейшее возвращение товарища и продолжение их совместных приключений, но и чувство собственно полезности и важности. Потор, за время ожидания паладина, неплохо продвинулся в выполнении поставленной им задачи.

Подвешенный язык, а также расположение местных суровых вояк, из-за причастности Потора к жреческой касте, творили чудеса. Алкоголь дополнительно развязывал и без того словоохотливые языки, а местные грубоватые и суровые женщины охотно предоставляли кровать и грели её, болтливому и веселому молодому юноше.

По собранным сведениям, картинка местного поселения пока вырисовывались даже слишком радужная. Яспар действительно обосновался здесь со своей сотней, придя на выручку к практически полностью сожранной артели рудокопов. А дальше все героически и самоотверженно работали над защитой Имперских земель от вырывающихся из шахты чудовищ, да обустраивались. Власть, установленная бывшими солдатами из ближайшего города, была жестокой, но справедливой. Людей впускали и выпускали без вопросов и проблем. Провинившихся быстро выдворяли навечно или казнили. Налогов как таковых не было, их заменяла трудовая повинность. Поэтому, пока, по рассказам от совершенно разных людей, все выглядело крайне пристойно.

Смущала неглупого парня только пара моментов. Главным был тот, что Заставу не трогали ни имперцы, ни жрецы. Такие места, как стихийное поселение, были не уникальны и образовывались с завидной частотой, особенно с приходом туманной напасти. Выжившие, из поглощенных туманов деревень или городов, организовывали новые поселения и устанавливали там на время свою власть. Вот только дальше, прознав о таких местах, туда стекались все криминальные элементы, которым по разным причинам под властью официальной, имперской, не жилось. Поэтому, такие гнезда «беглых каторжников, убийц, шпионов и дезертиров» быстро находили, вскрывали и либо выжигали, либо подчиняли Империи, усаживая на самое почетное место в поселении своего человека и наводняя своими солдатами. Здесь же, уже длительное время, такого не происходило.

Вторым моментом, бросающимся в глаза, было общее богатство и благополучие Заставы. Многое из увиденного было не свойственно таким стихийным и случайным поселениям. Одна работа мага природы, судя по внешней стене Заставы, не ниже старшего мага, должна была стоить очень много и брали такие умельцы только золотом.

По отдельности факты можно было списать на проблемность шахты, до которой у имперцев просто не доходили руки или удачливость местных управленцев, но вкупе они вызывали главный вопрос «С чего бы это?». Поиском ответа на этот вопрос Потор и занимался последние полтора суток, продолжая аккуратно опрашивать местных, но внятного ответа так и не получал.

«Хватит голову ломать. А то еще сломаю. Время есть. Пока надо отдохнуть…»

Сидя с глупой улыбкой за одним из столов и поглаживая коленку подсевшей, высокой и статной, лучницы, что-то взахлеб рассказывающей ему о одном из ночных набегов местных хищников на заставу, он наслаждался остатками терпкого фруктового вина.

— Так вот. Представь себе. Я закончила стрелять, смотрю — три трупа. Но я же четко помню, что бежало их ко мне четверо. Опускаю глаза на край стены, а из-за него неожиданно вылетает лапа! С огромными когтями, вот такими! — показала девушка раскрытую ладонь, приладив к ней вилку, дабы обозначить размер огромных когтей ночных нападающих.

Потор подобрался и картинно округлил глаза, одной рукой схватившись за грудь в области сердца. Имени девушки он не запомнил, но это было и не важно. Весь его опыт говорил о том, что она уже достаточно разомлела и подсказывал, что надо делать, чтобы ночь прошла не менее ярко и приятно, чем весь этот вечер.

Девушка рассмеялась полученному результату, а Потор вскочил со своим бокалом с места и громогласно, на весь трактир, прокричал тост за героиню. Присутствующие бодро отреагировали и со всех сторон раздались подбадривающие крики и смешки, намекая, что старания парня оценены всеми по достоинству.

Девушка от пошлых намеков покраснела и зарделась. А Потор, дабы не спугнуть намечающуюся близость, после недвусмысленных намеков выпивающих, подхватил историю про «тварей показывающихся из самых неожиданных мест». Начал рассказывать, как он с отрядом попал в свою последнюю засаду, в туманном городе, а после плавно перешел к тому, как ему удалось встретить Лотара. Все истории связанные с последним, заходили у местной публики на ура, поэтому он быстро привлек всеобщее внимание.

Выступление перед публикой всегда дарило молодому послушнику непередаваемые положительные эмоции. С самых первых дней обучения в столичном храме. Собственно, наблюдение за яркой и эмоциональной проповедью жреца Безликой, в детстве, когда-то и подсказали еще маленькому Поти его жизненный путь.

Родившись в семье, Молла, по прозвищу Скряга, главы купеческой гильдии около-столичного графства Ольрафа Сакравора, повышенное внимание парень получал в достатке с самых