Колдовская ночь - Наталья Борисовна Русинова

Тума моргнул. Почесал в затылке:

– Выходит, и эта личина не твоя? А какая же ты взаправду, без морока?

Черты Оксюты вновь стали расплываться, и вскоре Тума, открыв изумлённо рот, уставился на стоящую перед ним девушку. Красавица была Оксюта, спору нет. Но далеко ей было до той, что присвоила себе её облик. Вроде бы похожа на человека, а красота нечеловеческая – такая, что впору падать на колени и возносить хвалы.

– Кто же ты? – наконец прошептал парень. – Неужто и впрямь светоносная посланница?

– Глупости не болтай, – в глубоком грудном голосе слышалась лёгкая усталость. – Я не человек, да. И пришла сюда издалека…

– С неба?!

– Нет, конечно, – девушка улыбнулась. – Из другой страны, где умеют творить разные чудеса. Считай, меня Вышнеединый на помощь прислал.

Штударь задумался.

– А как же ты прознала о том, что здесь помощь твоя нужна?

– В ваши края я направилась по своим делам. И уже здесь мне стал являться сначала во сне, а потом наяву призрак девушки по имени Галия. Она-то и рассказала о поселившейся в её теле ведьме, которая питается чужими душами. Самой Галии не иначе как по воле Вышнеединого удалось от неё ускользнуть. Боялась мароночка, что ведьма и отца её сгубит, молила помочь. Я не сразу, но согласилась, и пришлось нам с моим верным другом отправляться сюда.

– И где же он? – огляделся Тума. – Что за друг такой, коли одну тебя отпустил?

Темноволосая красавица рассмеялась:

– Он всегда со мной рядом был. Обернись. Только не ори.

Штударь медленно повернул голову. Вместо вороного коня на траве лежал огромный чёрный котоподобный зверь с мудрыми, почти человеческими глазами.

«Здрав будь, ясноваженный Тума! – раздался в голове знакомый, немного насмешливый голос. – Ты уж прости, что дурнем тебя называл: я не со зла, а правдивости ради».

– Его имя Торн, а моё – Линн. Таких, как я, у меня на родине называют магами. А у вас – светопосланниками или чудесниками…

Тума молча хлопал глазами.

– Вот что, принеси-ка воды, – распорядилась девушка. – Мне нужно умыться и ещё многое тебе рассказать. Нужно, чтобы ты знал, что произошло в ту ночь, когда мы поменялись местами. Мало ли, спросит тебя наставитель в Ученище или третьепосвящёный, когда снова свидитесь.

– Ох, упаси Вышнеединый! – заволновался штударь. – Я же сам без тебя ничего не могу… Как же я говорить-то с ним буду?

Линн, почёсывая Торна за ухом, задумчиво посмотрела на парня:

– Вот правда дурень. Если б ты сам ничего не мог, погиб бы в первую же встречу с ведьмой и урон ей смертельный нанести не сумел… Погоди, чего ты глаза всё тереть пытаешься?

– Кажись, после двоеночия ведьма меня прокляла, – нехотя поделился Тума. – Будто пелена перед взором теперь… То сияние вижу, то мерещатся люди, словно из воздуха сотканые. Точно прокляла, окаянная, чтоб ей…

– Это не проклятие, глупый, – улыбнулась Линн. – Ты веру обрел, и она по воле Вышнеединого дар особый в тебе открыла. Теперь будешь различать, кто силу во зло использует, а кто нет. Души неприкаянные, заблудшие видеть начнёшь, помочь им сможешь, – и, заметив растерянность на лице штударя, рассмеялась: – Ступай за водой, Тума. Разговор у нас долгий будет.

* * *

Они разошлись только ближе к вечеру – столько у Тумы возникло вопросов. Сперва Линн рассказала ему, как ведьма, продавшая душу нечистому, прожила столько времени, завладевая телами своих внучек и правнучек. И как у неё и её покровителя всё пошло наперекосяк, когда по воле Вышнеединого в семье вместо девочки нежданно родился мальчик. Пришлось ведьме стареть, а после, когда дед Крытеня вырос и оженился, она завладела телом его жены. Сделать это было куда сложнее: невестка не кровная родня. И вновь, как назло, род продолжился сыном, не дочерью. Ведьма едва дождалась, когда Крытень приведёт в дом молодую, вот только жена его истово верила в Вышнеединого и не поддалась ведьме. Хоть и не спаслась, но пробила первую брешь в череде злодеяний. Души жертв начали ускользать. Вот так и пришла за помощью к Линн душа мароночки Галии.

Девушка рассказала владеющей Силой про тайное убежище ведьмы, Линн отправилась проверять и нашла в заброшенном доме тела двух молодых парней, обнажённые, с вырванными сердцами. Души их неприкаянные увидела. Они-то и поведали ей о том, что случилось, и позволили забрать с собой штударскую одёжу, пожелав на прощание, чтобы нечистой всё сотворённое ею зло возвернулось сторицей.

Ведьма была сильна, любое колдовство чуяла сразу, поэтому Линн до поры нельзя было использовать даже самые простые заклятья. Но меняющую облик Истинную магию, которой она обладала, учуять было нельзя. Потому-то и пригодилось случайное знакомство в пути с молодой маронкой Оксютой, собиравшейся в те же края по своим делам. Получившая огромное наследство девушка понимала, что одна с хозяйством не справится, потому искала себе доброго мужа да рачительного хозяина и намеревалась посетить имение вдового Крытеня, который, по слухам, был ещё довольно молод, богат и не слыл ни бабником, ни пропойцей. В обмен на каплю крови Линн пообещала Оксюте заехать в поместье марона и устроить тому смотрины, а после весточку послать в обитель Реколы – так ли хорош Крытень, как расписывают, или нет.

Пришлось одолжить у Оксюты повозку и запрячь в неё Торна, который умел менять облик без всякой магии и помогать незаметно, находясь в облике вороного коня. К примеру, заставить хозяина гостильни самолично испортить дорогую повозку, убедить Туму принять помощь от таинственного благодетеля или после всего случившегося стереть из памяти Крытеня и его людей встречу с красавицей-маронкой из Золотополья.

Когда штударь понял, что недоумок Лабусь взаправду видел у жеребца клыки, то хохотал без удержу. Для чего Линн нужна была кровь, он догадался сам. Хотел было расспросить подробнее, но не решился: тайны Истинной магии должны оставаться тайнами.

Щедрую награду от марона они честно разделили пополам, после чего Тума, поблагодарив на прощание новых знакомцев, отправился к себе в Ученище. Линн и Торн снова остались вдвоём.

– Удивительные создания люди, – вздохнула девушка. – Когда удобно – верят, когда неудобно – нет. Хотят свободы, но в большинстве своём лишь для себя, и не понимают, что свобода – это большая ответственность. Ленивы, но желают иметь всё и сразу. Невежественны, но уверены, что знают всё и могут судить обо всём. Как глупые, испорченные дети, честное слово…

Торн задумчиво фыркнул в усы. Линн повертела в руках бутылку с запертой