Инкубы - Эдвард Ли

- Ты серьезно?

- Потому что я достаточно сильна, чтобы справиться с этим.

- Скажи это двум миллионам кокаиновых наркоманов в этой стране. Они думали, что тоже смогут с этим справиться. Те же люди, у которых ты покупаешь это дерьмо, продают крэк детям начальной школы. Это все винтики одной машины.

- Слабости других людей - не моя проблема.

- Этот мусор портит людям жизнь, и именно такие засранки, как ты, протягивают руку помощи каждый раз, когда ты его покупаешь. Может быть, когда-нибудь у тебя будут дети, Эми. Может, они попадутся на крючок к тем же разгильдяям, у которых ты покупаешь. Посмотрим, как ты к этому отнесешься.

- Не волнуйся, у меня никогда не будет детей. И я проигнорирую эти замечания. Знаешь почему? Потому что ты мне нравишься, Вероника. В тебе есть убежденность, и мне это нравится, - она снова села, чтобы набить трубку. - Я даже думаю, что мы с тобой могли бы стать друзьями.

- Не надейся, - ответила Вероника.

Она встала и направилась к лестнице.

* * *

Его звали Фраус, что звучало по-немецки. Он был мечтательным и красивым, он был другим. У него был вид благородного человека - потерянного принца, - но его первый поцелуй показал ей сильную и очень пылкую страсть. Поцелуй завладел ею, а Бекки этого и хотела. Чтобы ею завладели.

В "Глобусе" они говорили о поэзии, в которой он, похоже, разбирался неплохо. Его любимыми произведениями были Шелли, Джарелл и Сеймур. Но Бекки не осмелилась сказать ему, что она поэтесса, - он мог попросить показать ее работы. У него были довольно короткие черные волосы, слегка растрепанные, что придавало ему образ потерянного принца. Его фигура, должно быть, была великолепна под сшитым на заказ итальянским костюмом. И у него, должно быть, были деньги, что всегда помогало. Костюм выглядел дорогим, и он, не задумываясь, заказал бутылку "Перье-Жуэ" за 145 долларов.

- Как будто потягиваешь радугу, - сказал он.

Странно, однако, что сам он ничего не пил.

Ее влечение к этому мужчине окутало их, заглушив шум в "Глобусе". Фраус подкреплял свои слова периодическими прикосновениями. Он объяснил ей руками, чего хочет, и Бекки это тоже понравилось. Его руки превзошли все слова - они сказали ей, что ему нужно прикоснуться к ней.

Конечно же, он согласился на "ночной стаканчик" у нее дома. Бекки держалась молодцом, впустила его, заперла дверь, принесла напитки. Она болтала о своей работе, пока он осматривал ее жилище. Но на этом игра закончилась.

Они одновременно оторвались друг от друга, почувствовав друг друга. Его поцелуй был сначала нежным, а затем взрывным. Его большая рука обхватила ее затылок, и его рот впился в ее губы. С большой ловкостью он продолжал целовать ее, одновременно раздевая прямо в гостиной, поочередно снимая с себя одежду.

На ней остались только ее чулки.

Дерзость его желания возбудила ее. Когда дверь закрылась, маски были сняты. Закрытая дверь предоставила им быть теми, кем они были на самом деле: ночными созданиями, преследующими свои собственные желания. Что в этом было ужасного? На дворе был новый век, век самоутверждения, и она, совершенно незнакомая, могла с уверенностью сказать, что ее маленький потерянный принц был очень самоуверенным человеком. Она уже думала о стихотворении, которое напишет: "Потерянный принц".

Его плоть была горячей и упругой. Он был таким красивым, как она и ожидала. Его язык проник в ее рот, исследуя губы и зубы. Ей понравилось, когда он положил ее руку на свои яички, которые казались большими, как яйца страуса. Она нежно потерла их, держа как желанный приз, пока его рот посасывал ее язык. Она чувствовала себя возбужденной, легкой. Возбуждение начало овладевать ею - она чувствовала, что вся пропитана им.

Они целовались, прикасались и ласкали друг друга по пути в спальню. Его пенис пульсировал между их прижатыми животами; его большая рука раздвинула ее ягодицы и сжала их. Палец скользнул в ее лоно сзади, и это было все, что она могла вынести. Его внимание сосредоточило ее внимание на себе, наполнив ее голову непристойными картинками.

"Делай со мной все, что хочешь", - подумала она.

Он уложил ее на кровать. Она старалась не ерзать; ей было нужно, чтобы это прекрасное человеческое существо было рядом с ней прямо сейчас и в ней самой. Но он просто стоял там. Глядя на нее.

- Выключи свет, - прошептала она.

- Нет, пожалуйста, - его взгляд скользнул вниз. Его возбужденный пенис пульсировал, словно отсчитывая секунды. - Ты прекрасна. Я хочу тебя видеть.

Почему он так колебался? Беспокоился ли он о защите? Бекки обычно настаивала на этом - у нее даже была коробка презервативов в прикроватной тумбочке для тех невнимательных придурков, которые не принесли с собой свои собственные. Но через мгновение она поняла, что ошибалась...

Это вовсе не было колебанием. Каким-то образом она почувствовала это совершенно открыто. Он не колебался, он размышлял. Он размышлял о ней.

Он наклонился и снял с нее чулки.

Теперь желание пронзило каждый ее нерв. Внезапно Бекки перестала беспокоиться о чем бы то ни было, ни о защите, ни о морали, ни о том, что он из себя представляет, ни о том, что он думает о ней, ни о своей работе, ни о друзьях, ни о своем будущем. Она чувствовала себя одурманенной собственной похотью и желанием, от которого зудело у нее между ног.

Он стоял перед ней на свету, держа по чулку в каждой руке.

- Можно я свяжу тебя? - спросил он.

Она вытянула руки, распятые на кровати.

ГЛАВА 13

Темнота погрузила комнату в абсолютную тишину. Ее возлюбленный, пока неизвестный, скользнул рядом с ней в постель.

Вероника задохнулась от страсти.

Его рука нежно обвела контуры ее груди, затем скользнула к промежности. Это тронуло ее с такой точностью, что она подумала, что может кончить немедленно; рука, казалось, узнала ее. Размытое лицо склонилось к ней, губы коснулись ее губ и поцеловали. Темнота комнаты скрывала лицо ее возлюбленного, как вуаль.

"Что... происходит?" - неуверенно подумала она.

В ее чреслах словно натянулась пружина. Рука продолжала играть с нежной впадинкой, исследуя ее лоно.

Кто был этот мужчина в ее постели? Вероника застонала, у нее перехватило дыхание.

"Марзен, - заключила она. - Или Жиль".

Она притянула обнаженную фигуру к себе и почувствовала, как теплый, затвердевший пенис скользнул по