Инкубы - Эдвард Ли
- Кто ты? - она тяжело дышала, приводя себя в порядок.
Она была в бешенстве, отчаянно желая, чтобы в нее проникли.
- Дорогая, - прошептал голос.
Теперь Вероника задохнулась от шока. Облако рассеялось, и в комнату проник лунный свет. Она узнала этот голос, она знала, что все это неправильно, все это невозможно. Лунный свет теперь освещал его лицо.
Лицо Джека.
"Невозможно".
И все же это был он. Она подняла глаза и, вне всякого сомнения, увидела лицо мужчины, которого когда-то любила. Его длинные волосы свисали прядями. Его кожа блестела от пота страсти, а большие несчастные глаза смотрели прямо на нее.
Это было. Это был Джек.
- О, Вероника...
Она чувствовала себя скованной жаром и непониманием. Джек наклонился и ввел кончик члена в ее влагалище.
- Джек, я...
- Я все еще люблю тебя, - оборвал он ее.
Он вошел в нее и начал медленно двигаться. Ощущение от проникновения и его непосредственность лишили ее дара речи. Это лишило ее чувствительности. Ей сразу стало все равно, что это невозможно объяснить. Теперь она была с Джеком, и он занимался с ней любовью. Это все, что ей нужно было знать.
Его движения стали более ритмичными. Она посмотрела вниз и увидела, как его пенис появляется и исчезает в ее плоти под пучком волос. Казалось, надвигающийся оргазм преследовал ее, сокращая дистанцию.
- Ты помнишь? - спросил он.
Пряди его длинных волос развевались. Он казался грустным.
- Что, Джек?
- Ты помнишь, на что это было похоже, когда мы были вместе?
Ее голос оборвал это слово.
- Да.
- Ты помнишь, какие планы мы строили?
Вероника не могла говорить, у нее перехватило горло. Это было правдой. Они строили множество планов, которые теперь превратились в прах. Внезапно на глаза навернулись слезы, расплывшиеся в воспоминаниях, как кровь в воде.
Он наклонился, продолжая медленно поглаживать ее. Он слизнул слезы с ее глаз. - Что случилось? Почему все развалилось?
Этот вопрос раздавил ее. Она так и не смогла на него ответить.
- Мы могли бы все вернуть, - прошептал он, словно умоляя. - Мы могли бы начать сначала. На этот раз все будет лучше, я обещаю.
Что она могла сказать, даже если не могла говорить?
Его голова поникла. Глубокая печаль омрачала его слова.
- Нам суждено было быть вместе.
Та же печаль проникала в нее вместе с его толчками.
- Дорогая, - начал он хныкать.
Вскоре его толчки ускорились. Их чресла соприкоснулись. Он рухнул на нее, когда кончил, дрожа. Она чувствовала повторяющиеся горячие выбросы его спермы.
Она не хотела, чтобы он расстраивался, но что она могла поделать? Их отношения заманили ее в ловушку, лишили опыта, который, как она считала, был необходим ей для того, чтобы быть цельной. Возможно, она все еще любила его - она не знала. Но она знала, что не готова возобновить отношения.
- Я все еще люблю тебя, - простонал он. Остатки его оргазма просочились наружу, вливаясь в нее.
Она потерлась о его спину, уткнувшись лицом в изгиб его шеи. Ее лодыжки расцепились. Все, что она могла себе представить, это то, что он должен был видеть каждый день, переживая свою потерю, - всю свою любовь, которой теперь некуда было деваться.
- Мне жаль, Джек, - сказала она.
- Забудь об этом.
- Прости, я не могу сказать тебе то, что ты хочешь услышать. Я не могу лгать тебе. Я не уверена, чего я хочу или что мне нужно.
- Я знаю, - сказал он.
Боже, это было ужасно. Как это случилось? Он, должно быть, узнал, где живет Хоронос, и приехал сюда в отчаянии. Но потом она подумала...
"Что за...?"
Она все еще чувствовала в себе его сперму, но она была какой-то... комковатой. Нет, она ощущала движение.
Затем внезапный удар: зловоние. Она задохнулась от внезапного зловония, как от мусорного контейнера на рыбном рынке на солнце.
Желчь подступила к горлу.
Ужас заглушил ее крик. Джек приподнялся на руках, но теперь между ее ног лежал не Джек, а изуродованный труп. С костей свисали продырявленные куски плоти. Кожа существа была серо-зеленой, а глаза превратились в дыры. Вероника потянулась к лицу трупа... а затем половина его лица соскользнула с черепа.
Изъеденный разложением рот пытался произнести какие-то слова, но издавал только низкий хрип. Он нежно коснулся ее лица, обнажив кости. Когда существо снова попыталось заговорить, из него на ее грудь хлынул поток гноя и гнилостных помоев. Она извивалась под уменьшившимся весом существа. Теплая от гниения кожа соскальзывала везде, где она нажимала. Она потянула за ухо, и оно оторвалось. Когда она уперлась в его раздутое брюхо, ее руки погрузились в субстанцию, похожую на сырой теплый гамбургер.
- Пожалуйста, не надо... - наконец справилось существо.
Еще больше трупной рвоты попало ей на грудь. В вонючей жиже копошились какие-то мелкие твари - личинки, и Вероника сразу поняла, что именно труп изверг в нее вместе со спермой.
На ней лежала густая, вонючая каша из паразитов. Она снова дернулась, приподнимаясь, и сбросила труп с кровати.
Он опустился на четвереньки. От его обветшалой плоти поднимался пар, когда личинки пробирались сквозь горячую серую кожу. В конце концов, существо с влажным хрустом поднялось на ноги и повернуло к ней голову. Вероника снова забралась на кровать. Труп умолял ее о своей потере, протягивая изъеденные червями руки, словно желая поделиться с ней важной мудростью.
- Теперь я в тебе, - прошептал он. - Я. В тебе. Навсегда.
Она поняла, что это значит, когда осмелилась заглянуть между его тонких ног. Пениса не осталось...
- Мой подарок, любовь моя.
И если его больше не было между его ног, то это могло означать только...
"О, Боже", - промелькнула у нее в голове мысль.
Она подавила рвоту и раздвинула ноги. Большим и указательным пальцами она извлекла мягкий, пропитанный гнилью пенис из своего влагалища. Он свисал, капая, с ее пальцев; из крошечного отверстия, извиваясь, выполз белый могильный червяк. Вероника вскрикнула и отшвырнула орган в сторону.
- Вот к чему, - проскрежетал труп Джека, - сводится вся любовь. Она рассыпается на куски в наших руках.
Скальп и остальная часть лица соскользнули с его черепа,
