Жажда безумия - Р. К. Пирс

Я продолжаю идти, надеясь, что, если не буду останавливаться, она оставит меня в покое, но стук ее ботинок по земле, когда она спешит догнать меня, доказывает обратное.

— Слушай, если ты не собираешься мне помогать, то ладно, — говорит она, поравнявшись со мной. Я поворачиваюсь и вижу, как она бросает на меня гневный взгляд, и я презрительно смеюсь. У нее есть характер, это точно, и я это ценю. Ей он понадобится, если она хочет выбраться отсюда живой. — Но ты можешь хотя бы ответить на мои вопросы, чтобы я знала, во что ввязалась?

— Я припишу твою амнезию к шоку, потому что ты явно забыла: я уже помогла тебе, — резко говорю я. Какая неблагодарная девчонка. — И, может, тебе стоило задать эти вопросы Шляпнику, прежде чем приходить сюда, не думаешь?

Ее взгляд тяжело давит на меня, но на этот раз я не смотрю на нее. — Не было времени.

Время. Нечто, что тянется бесконечно, но при этом кажется, что мы теряем каждую драгоценную секунду, прежде чем все рухнет. Даже после того, как тьма поглотит нас всех, Страна чудес будет существовать вечно как оболочка своего прежнего я. Темная, бесплодная пустошь, где нет ничего, кроме призрачных воспоминаний и монстров, заполняющих пустоту.

Алиса права в одном: времени не хватает, но я все еще не понимаю, почему все это — ее проблема. Откуда она знает Мэверика? Почему она подвергла себя всем этим опасностям, чтобы прибыть сюда и участвовать в сражении, которое могла бы легко избежать? Столько людей убегают, спасая свои жизни, а она решила броситься навстречу опасности.

— Почему тебя так волнует, что происходит в Стране чудес? — спрашиваю я. — Это не твой дом. Тебе не должно быть до нее дела.

Она не теряет самообладания.

— Как людям, которые здесь живут?

Это прямой удар по мне, и я это понимаю. Несмотря на попытки остаться равнодушной, ее слова проникают под кожу и гноятся, как рана. Я останавливаюсь и поворачиваюсь к ней, разочарованная тем, что она даже не вздрогнула, и смотрю прямо в глаза, встречая их теплую карию радужку.

— Оглянись вокруг, Алиса, — говорю я, проводя рукой вокруг. — Наш мир умирает. Ты не представляешь, сколько я потеряла из-за тьмы, сколько друзей умерли на моих глазах из-за нее. Я пыталась, я боролась, но любой дурак поймет, что Страна чудес безнадежно утеряна.

Признать, что надежда потеряна, больно, а еще хуже, когда говоришь это вслух, но это правда. В этом мире не осталось надежды. Все попытки сопротивления были подавлены, армия королевы захвачена монстрами, а оставшиеся чудесные существа спрятались.

Я уверена, что где-то с ними скрываются и группы людей, но я их не искала. Я предпочитаю одиночество. Я не могу потерять еще кого-то. Все, кто мне когда-то был дорог, уже мертвы, их унесла тьма, и, хотя я ничего и не могла сделать, чтобы спасти их, я не могу избавиться от чувства вины. Вины за то, что не была достаточно сильной, чтобы помочь, вины за то, что я жива, а их уже нет. Постоянная вина, преследует меня, как потерявшееся домашнее животное, и мне ничего не остается кроме как нести на себе весь ее груз.

Единственное удовольствие, которое я получаю от мести — убийство монстров, несмотря на то что это бесполезное занятие. Как бы мне ни хотелось увидеть их всех мертвыми, мы никогда не сможем убить их всех. Они продолжают размножаться, проникая к нам из какого-то неизвестного ада, и не успокоятся, пока не выжмут из этого мира всю жизнь.

Алиса скрестила руки на груди и наклонила голову набок.

— Только то, что ты так называешь, считается потерянным, — бросила она мне, решив окончательно вывести из себя. Как можно быть настолько упрямой? — В противном случае оно просто вне поля зрения.

— Я называю вещи так, как я их вижу, — фыркнула я. — У нас нет шансов выиграть эту битву, и если бы ты была умной, то сейчас же бы ушла.

Напряжение в воздухе между нами настолько сильное, что его можно разрезать ножом, но она не показывает, что чувствует его.

— Считай, что я не умная, — говорит она, впиваясь в меня глазами, как будто пытается прочитать мои мысли. Легкий ветерок заставляет волосы танцевать вокруг ее лица, а ее губы сжимаются в тонкую линию. — Считай, что я достаточно глупа, чтобы верить, что у Страны чудес еще есть шанс, потому что я не уйду. Может ты и сдалась, но я не собираюсь. Шляпник нуждается во мне — вы все нуждаетесь. К тому же, я не знаю, как вернуться домой, даже если бы хотела.

Невыносимая. Именно такая и есть Алиса. Упрямая и решительная, готовая совершить невозможное, даже если все в этом мире против нее. Но я не могу не восхищаться ее убежденностью. Давно, слишком давно, я видела человека с такой силой духа и решимостью изменить мир к лучшему.

На самом деле, теперь, когда я об этом думаю, она напоминает мне другого чудака. Человека с неутолимой любознательностью и склонностью совать нос не в свое дело.

— Чешир, — шепчу я, когда это имя приходит мне в голову. Да, они бы хорошо поладили и, вероятно, придумали бы неудачный план по свержению тьмы. Ни один из них не готов слушать здравый смысл, но, по крайней мере, им было бы весело вместе.

— Прости? — Алиса прищуривает глаза, вырывая меня из раздумий.

— Если кто-то и готов помочь тебе в этой самоубийственной миссии, то это он, — объясняю я, кивая головой. — Если еще жив.

Ее выражение лица смягчается, но она не отрывает от меня взгляда. Я вижу, как в ее голове кружатся мысли, и гадаю, каким будет ее следующий шаг, ведь до сих пор она вела себя крайне непредсказуемо. Может быть, она будет умолять меня отвести ее к нему, хотя я понятия не имею, где искать этого неуловимого кошака.

Если ему до сих пор удавалось избегать тьмы, то он счастливее большинства.

— Где я могу его найти? — спрашивает она.

Я пожимаю плечами. — До того, как тьма захватила власть, он любил бродить Там, но знаю, что бывал и Вдали.

Между ее бровями появляется морщина, и она сжимает губы.

— Понятно. А где именно мы находимся?

— Здесь, очевидно.

Она фыркает и массирует виски двумя пальцами.

— Я не могу понять, ты серьезно или просто тянешь прикол?

— Ты ничего не знаешь о Стране чудес? — спрашиваю я, удивляясь,