Она и зверь. Том 1 - Maginot
«Если бы граф действительно обанкротился, их всех ждала бы жалкая смерть. Нищета или дикий зверь – исход будет один. Но сотрудничество с домом Аталлента хотя бы выгодно для них».
Все собравшиеся думали одинаково.
Они, безусловно, были рады видеть Териода спокойным, но это не означало, что он снова стал разумным. Слуги возмущались тем, что Астина занимается делами, то опираясь на Териода, то укладывая на него ноги. А он все еще был не в себе. Они даже уничижительно называли приручение Териода хитрыми махинациями. Хоть никто и не знал наверняка, как Астина это сделала, было очевидно: она использовала какие-то сомнительные методы.
Слуги, стоявшие у двери в их первую совместную ночь, слышали, что «эрцгерцогиня поразила эрцгерцога в его самое уязвимое место и он потерял сознание», но никто не верил в это. Как могла такая хрупкая девушка подчинить себе огромного дикого зверя?
Но когда эрцгерцогиня отворила двери в зал, все потеряли дар речи. Среди присутствующих лишь немногие до этого своими глазами видели состояние Териода. Они слишком пеклись о своих шкурах, чтобы осмелиться навестить своего господина. Именно поэтому эрцгерцогиня с такой легкостью решилась на дрессировку зверя.
– Приятно познакомиться, я Астина ван Аталлента. Рада вас видеть!
Астина вежливо поклонилась и заняла место во главе стола. Никто не взялся ее останавливать. Все боялись Териода, сопровождавшего свою супругу. Кто-то из присутствующих даже обмочился, когда чудовищный эрцгерцог прошел совсем рядом с их креслами, а кто-то судорожно завизжал и бросился прочь из зала собрания. Остальные же, более морально устойчивые, просто застыли, не в силах пошевелиться.
– Ч-что вы здесь делаете, ваше высочество эрцгерцогиня? – спросил первым барон Вернон, ведь он уже видел Териода раньше и успел привыкнуть к нему.
– Как вы знаете, мне еще не представилось возможности лично поприветствовать вассалов его высочества. Я даже не знакома ни с кем из верных товарищей моего супруга. За исключением барона Вернона, с которым нам случилось увидеться сегодня днем, – сказав это, Астина окинула взглядом собравшихся.
Один из них тихо, пискляво сказал:
– Здесь не место для эрцгерцогини…
– Нужна ли причина для появления хозяйки в собственном доме?
– Хозяйки? Ваше высочество, не считаете ли вы свои слова неуместными при живом муже? – собрав оставшуюся волю в кулак, возразил барон. Кажется, из присутствующих эта тема была самой болезненной именно для него.
Не говоря ни слова, Астина достала доверенность, старательно написанную в кабинете эрцгерцога. Она развернула ее и протянула барону Вернону. Его глаза полезли на лоб.
– Э-это… Это что еще такое?!..
– С этого момента я буду управлять делами имения Аталлента.
Астина оглядела зал, а затем твердо добавила:
– Возражения не принимаются, если только сам его высочество эрцгерцог не изволит оспорить свое же решение.
Пока растерянный барон стоял в недоумении, остальные засуетились. Дошло до того, что они вырвали заветный документ из пальцев барона и стали передавать его из рук в руки, чтобы убедиться в правдивости слов юной леди. Поднялся шум.
– Это не может быть правдой! Эрцгерцог все еще не в себе! Как же тогда?.. – начал возмущаться один из самых смелых.
– Его высочество лично все одобрил, – не меняясь в лице, ответила Астина спокойным тоном. – Я права, Оливер? – обернулась она к дворецкому.
– Д-да, все так, но… – пробормотал он, стоя в дверях.
В любом случае она была права. Все в комнате считали это нелепым, но никто не осмеливался сказать об этом вслух.
Эрцгерцогиня только что привела Териода на поводке, доказав, что слухи об укрощении ею чудовища-эрцгерцога были правдивы. Судя по тому, что успел рассказать барон Вернон, ее методы воспитания были весьма специфичными. К тому же силы их душонок не хватало, чтобы возмущаться в присутствии дикого зверя. Что, если она натравит его на кого-нибудь, кто не придется ей по нраву?
– Тео, может быть, ты все-таки против? – спросила Астина, поглаживая спину Териода там, где был закреплен меч. От страха у бедного зверя побежали мурашки. Одного ее прикосновения хватило, чтобы он вспомнил, как Астина угрожала ему страшной расправой этим мечом, прежде чем они вошли в зал.
Боясь за свою жизнь, зверь взвыл и замотал мордой.
– Ауф!
– Как видим, возражения отсутствуют, – констатировала Астина.
Разумеется, никто даже не посмел уточнить, как она его поняла.
– Черт, да чтоб ее!
Раздался громкий удар. Казалось, что стол вот-вот сломается. В воздух поднялось облако белой пыли. Свет, пробивавшийся сквозь единственное окно, освещал пространство настолько, чтобы в этой полутьме можно было различить предметы. Но, несмотря на мрачность, темный интерьер выглядел весьма привлекательно. В зале было около десятка мужчин среднего возраста, их серьезные лица были преисполнены злостью.
– Кто-нибудь пытался возразить? – раздался резкий голос.
Все лезли выразить свое негодование произошедшим. Стало шумно. В воздухе летала взрывная смесь из возмущений, от которых голова шла кругом.
Задавший вопрос мужчина в удивлении отклонился в кресле.
– Если имеются жалобы, то все их велено направлять самой эрцгерцогине. Кабинет главы семьи Аталлента открыт круглые сутки, – сказал один из сидящих рядом с ним.
Это прозвучало так тихо, что почти никто не услышал, и брань продолжилась:
– Что ж у нас все летит к чертям собачьим?! – не выдержал один из мужчин и разразился непристойными ругательствами. Но на этом не остановился и бросил перед собой пачку листов.
Такое поведение было абсолютно неподобающим для достопочтенного дворянина, но из чувства солидарности никто его не остановил. Все скорее ощутили облегчение, что у кого-то хватило смелости дать себе волю. И крепкое словцо стало глотком свежего воздуха в эти напряженные дни.
Даже барон Вернон, похоже, был впечатлен и мысленно повторил ругательство у себя в голове.
«Собаки… как точно подмечено».
Не стоит и уточнять, что причиной этой шумихи была эрцгерцогиня Астина.
«С этого момента я буду управлять делами имения Аталлента».
Ее заявление вызвало панику среди миньонов. Они уже не были теми юнцами, что клялись Териоду в вечной верности. Их круглые животы и сальные лбы демонстрировали, как хороша была беззаботная жизнь.
После того как эрцгерцог окончательно лишился рассудка, им предоставили полную свободу. И их
