Измена в 45. Моя горькая сладость - Милана Усманова

— Жаль, — он улыбнулся. — Я тут неподалёку на стройке работаю. В обед всегда проблема, где перекусить. Увидел свет, думал, может, открылось что-то.

Я колебалась секунду. Потом, сама не зная почему, сказала:

— У меня только кофе. Если хотите…

Он просиял:

— Кофе — это отлично! Можно?

Я впустила его внутрь. Он с интересом огляделся, сел за один из вычищенных столов.

— Здесь раньше было кафе, да? Я помню, проезжал мимо.

— «У Алексея», — кивнула я, возвращаясь за стойку. — Мой отец был владельцем.

— А вы, значит, решили возродить семейное дело? — он наблюдал, как я засыпаю купленный в супермаркете кофе в кофемолку.

— Я… — я запнулась. Что я решила? Я просто сбежала сюда, спасаясь от краха своей жизни. — Да, наверное.

Приготовив кофе, я подала ему чашку. Поставила рядом тарелочку с песочным печеньем. Руки дрожали. Странно, но я волновалась, словно это был не случайный посетитель, а строгий экзаменатор.

Он сделал глоток, потом ещё один. Улыбнулся:

— Хорошо! Давно такого не пил. Сейчас везде эти модные сети с картонным вкусом, а тут — настоящий кофе.

Я почувствовала прилив гордости. Словно отец стоял рядом и одобрительно кивал.

— Спасибо.

— Вот, возьмите, — он протянул деньги.

— Что вы, не надо, — я покачала головой. — Я же не для продажи делала.

— Берите-берите, — он настойчиво положил купюру на стол. — За хороший кофе не жалко. И знаете что? Я завтра приду с ребятами со стройки. Если у вас будет открыто.

Когда он ушёл, я ещё долго стояла, глядя на деньги на столе. Первая выручка. Первый настоящий клиент. Кажется, судьба сама подталкивала меня к тому решению, что я боялась принять сознательно.

Я посмотрела на часы: было уже поздно. И я вымоталась так, как, наверное, ни разу в жизни.

Перед сном я ещё раз обошла свои владения. В сумерках оно выглядело почти волшебно: смутные очертания мебели, тусклый свет единственной лампы. И воспоминания, такие яркие, такие живые, словно отец только вчера закрыл дверь своего заведения, уходя домой.

Я легла на раскладушку, укрылась одеялом. Тело ломило, пальцы саднило от чистящих средств. Но на душе было спокойно. Впервые за эти страшные дни я засыпала не с мыслями о предательстве и потере, а с планами на завтра.

И с ощущением, что, возможно, всё ещё будет хорошо.

Глава 8. Замки

Следующее утро началось раньше обычного. Я проснулась с первыми лучами солнца, отдохнувшая, полная энергии. Тело, непривычное к физическому труду, ныло, но это была приятная боль — боль действия, а не бездействия.

Умывшись и выпив быстрый кофе, я отправилась в ближайший супермаркет. Купила продукты, чистящие средства, ещё несколько лампочек для люстры. На обратном пути заглянула в хозяйственный магазин за инструментами — мне предстояло снять остатки фанеры с окон.

Вернувшись в кафе, я с энтузиазмом принялась за работу. Последние, освобождённые от фанеры, окна, впустили в помещение ещё больше света, и кафе окончательно преобразилось. Стёкла в этих проемах были грязными, в некоторых местах треснутыми, но в целом сохранными. Я тщательно их вымыла. А к полудню, как и обещал, пришёл вчерашний посетитель: и не один, а с тремя товарищами.

— А я говорил! — с гордостью сказал он друзьям. — Лучший кофе в округе.

Я хоть и была готова, но всё равно как-то растерялась. Кафе всё ещё было в процессе восстановления, но отказать этим людям, пришедшим с таким энтузиазмом, было невозможно.

— Проходите, — я улыбнулась. — Только учтите, у меня пока очень ограниченное меню. Кофе и... — я замялась, вспоминая, что купила в магазине из продуктов, — сэндвичи. Могу сделать простые, с сыром и ветчиной.

— Отлично! — они расселись за столом у окна.

Следующий час я провела за стойкой, заваривая кофе и делая сэндвичи. Руки вспоминали движения, которым меня учил отец: как правильно молоть зёрна, как утрамбовывать, как держать чашку под правильным углом. Это было странно, словно мышечная память хранила то, что мой разум давно оставил в прошлом.

Строители ушли довольные, пообещав вернуться завтра и «привести ещё народ». Я убирала со стола, когда колокольчик над дверью снова звякнул.

В дверях стоял мужчина, которого я никогда раньше не видела. Высокий, с широкими плечами, одетый со вкусом, но неброско, с аккуратной седеющей бородой. Его внешность не выделялась бы ничем особенным, если бы не глаза — удивительно ясные, серо-голубые, с морщинками в уголках от улыбки.

— Здравствуйте, — он слегка наклонил голову. — Вы открылись?

У него был приятный, глубокий, с лёгкой хрипотцой голос, и неуловимый акцент, словно русский был не совсем родным языком.

— Не совсем, — я смутилась. — Я ещё только ремонтирую. Но если вы хотите кофе, то могу предложить.

— С удовольствием, — он прошёл к стойке, сел на высокий стул. — Давно проезжал мимо и всё думал, откроется здесь что-нибудь или нет.

Я начала готовить кофе, чувствуя на себе его взгляд. Не назойливый, не оценивающий, просто внимательный.

— Вы владелица? — спросил он.

— Да, — я кивнула. — Вернее, это кафе принадлежало моему отцу. А теперь я решила его возродить.

— Доброе дело, — он улыбнулся. Улыбка преобразила его лицо, сделав моложе и мягче. — Я Ярослав, кстати. Владею цветочным магазином в двух кварталах отсюда.

— Вера, — я протянула руку. Его рукопожатие было крепким, но не грубым. — Цветочный магазин? Не знала, что здесь есть что-то подобное.

— «Северный сад», — он кивнул. — Открыл три года назад, когда переехал из Петербурга. Специализируюсь на растениях, которые хорошо чувствуют себя в нашем климате. Розы не продаю, только местные цветы.

Я поставила перед ним чашку кофе. Он сделал глоток, потом ещё один, с явным удовольствием.

— Превосходно. Настоящий, крепкий кофе, без этой модной кислинки, от которой сводит зубы.

Я улыбнулась:

— Спасибо. Рецепт отца.

— Он научил вас готовить?

— Да. Но потом я выросла и стала заниматься другими вещами.

Я не знала, почему рассказываю это постороннему человеку. Но в его присутствии было легко говорить, словно мы были знакомы давно.

— А что ещё будет в меню? — он спросил с искренним интересом. — Кроме великолепного кофе.

— Пока не решила,