Рассветная мечта - Татьяна Владимировна Голубева
Андрей ушел в свой кабинет и опустился в большое кожаное кресло. Жаль, что он уже давным-давно завел в своей фирме жесткий порядок: никому не задерживаться на работе. То есть это, безусловно, было правильно, но он и сам не мог засидеться в кабинете, чтобы не подавать сотрудникам дурного примера. Разумеется, он и дома работал иной раз, и даже нередко, и даже ночи напролет, но… люди должны отдыхать. А если они увидят, что шеф торчит на рабочем месте, то им будет неловко уйти вовремя. Такое можно допустить, когда фирма только организовывается, дел невпроворот… но когда уже все давным-давно налажено, это было бы просто глупостью. Хорошо, что фирму он создал сам, задолго до женитьбы, у Нелли не будет повода требовать раздела…
Андрей вскочил, испуганный собственной мыслью. Какой раздел? Раздел — это развод! Но разве он собирается разводиться? Нет, конечно же, нет… Он хочет все начать сначала, он хочет, чтобы Нелли опомнилась и бросила пить, чтобы…
Он быстро вышел из кабинета и почти бегом направился к разгромленной спальне. Там уже было тихо. Видя, Андрей обнаружил жену сидящей перед большим туалетным столом с огромным зеркалом в золоченой раме. Из двух стенных шкафов были действительно выломаны раздвижные дверцы, в самих шкафах пусто — во двор вылетели заодно со старыми костюмами Андрея и все новые небольшой пуфик зачем-то взрезал, окно, само собой, открыто настежь, на полу разбитые цветочные горшки, два торшера валяются за кроватью…
А Нелли наводила красоту. Неужели решила отправиться в гости в такой-то час?
— Неля, — осторожно заговорил Андрей, — Неля, я хочу вернуться к старой теме. Почему бы тебе…
— …не завести ребенка? — язвительным тоном продолжила за него жена, изучая взглядом многочисленные флаконы с духами. — Тебе, значит, недостаточно того, что ты уродуешь сам себя, обжираясь тестом, ты хочешь еще и меня изуродовать? Хочешь, чтобы я расплылась, чтобы у меня грудь обвисла, чтобы я превратилась в бревно без талии? Ты этого хочешь?
Она резко обернулась и яростно уставилась на мужа.
— Да при чем тут… — всплеснул руками Андрей. — Фигуру восстановить нетрудно! Массаж и все такое. Неужели тебе самой не хочется иметь в доме малыша? А лучше двоих.
— Ну да, а еще лучше — троих, четверых, десятерых! — завизжала Нелли. — Я тебе не свиноматка! Сам рожай, если хочешь!
И она запустила в мужа щеткой для волос.
От щетки Андрей увернулся и снова ушел в кабинет. Чтобы постелить себе постель на широком кожаном диванe. В спальне сегодня делать было нечего. Да там давно уже нечего делать…
А жена действительно ушла в гости и вернулась под утро.
Глава 6
Наташа так и не сомкнула глаз в ночь после внезапного визита школьной подруги. Хорошо еще, что Алла нагрянула в субботу, а не в воскресенье… до понедельника Наташа все-таки успела отчасти прийти в себя. Но ночью она без конца перебирала в памяти каждое мгновение удивительного дня и вечера (Алла ушла лишь в десять часов, и то потому, что ей позвонил по сотовому телефону испуганный муж, вернувшийся домой и не обнаруживший ни жены, ни ужина). Сотовый телефон… До сих пор Наташа как-то не обращала внимания на это достижение науки и техники, хотя «трубки» были в их фирме у всех до единого… кроме нее. Впрочем, ей-то зачем телефон в кармане? Кто бы стал ей звонить? Кому бы стала звонить она сама? И, тем не менее, звонок, прозвучавший из сумочки Аллы, вызвал в душе Наташи смутное беспокойство. И ночью, в тревожной полудреме, она воображала, как идет по Невскому, красивая и нарядная, и в ее сумочке звонит телефон, и она отвечает — и слышит любимый голос… но чей, собственно? Разве она в кого-то влюблена? Конечно же, нет. Нет, это просто глупые фантазии…
Да, Алла на жизнь не жаловалась. Хотя ее муж совсем не принадлежал к числу сверхбогатеев. Ну и что? А магазины отца к Алле не имели отношения, потому что у нее имелся как-никак младший брат и именно ему предстояло унаследовать отцовское дело. Да Аллу это и не заботило, она вообще относилась ко всему легко и просто, точно так же, как Ольга Ивановна… Наташе хотелось этому научиться. Хотелось стать такой же веселой и беспечной, как Алла… беспечной и обеспеченной, и не считать каждую копейку, и не задавать дурацких вопросов о цене коробки конфет, и попробовать сыр «Дор блю», и поехать в Египет… или хотя бы в Москву на несколько дней. Наташа за все свои двадцать лет не была нигде, кроме Петербурга и его ближних пригородов. Ни разу! Как это странно, думала Наташа, ведь большинство людей куда-то уезжают во время отпуска, а ее родители всегда сидели дома, у них даже дачи не было, потому что и дача считалась пошлостью, отвлекающей от науки и высокой культуры. Да какая там, к черту, культура, внезапно обозлилась Наташа, если тарелки по неделе немытыми валялись! Свинство это, а не культура! Но ей тут же стало стыдно собственных мыслей. Родителей следует любить и уважать…
А если их не за что уважать? Тогда как?
Тогда нужно простить им их слабости и недостатки, твердо сказала себе Наташа. И жить по-своему.
Но больше всего ее удивляло то, что рядом с Аллой она сама вдруг словно бы стала совершенно другим человеком. Она и разговаривала не так, как всегда, и смеялась от всей души, и вообще чувствовала себя свободной, раскованной, этакой вольной птицей, взмывшей в поднебесье… Почему? Приход Аллы подействовал на нее как весенний ливень, как бурный порыв теплого ветра…
И она просто рассмеялась, не смутившись и не огорчившись, когда Алла внезапно заявила:
— Девушка, тебе пора заняться собой. Причем вплотную. Ты такая симпатичная фактура, а выглядишь совершенно незаметной! Тебе нужны хорошая стрижка, чуть-чуть косметики и правильный антураж в смысле одежды, обуви и так далее. Уши у тебя проколоты? Нет, вижу… надо проколоть. Аккуратные сережки просто меняют женщину!
Алла встряхнула головой, и Наташа только теперь — вот удивительно, лишь в этот момент! — заметила серьги в ее ушах. «Какая же я стала ненаблюдательная, — мысленно выругала себя Наташа. — Не увидеть такую прелесть!» В тонкой золотой оправе — серовато-голубые камни, отлично сочетавшиеся с серыми глазами Аллы и синеватым отливом
