В объятиях его одержимости - Нина Северова

Взгляд моментально темнеет. Облизывается. Смотрит на грудь, опускает глаза на лобок. Я от этого взгляда нервно покачиваюсь на носочках и мужчина это замечает. Разглядывает пальцы ног и шумно выдыхает.

И это не Тимур. Это одержимый безумец. В его глазах — огонь, от которого хочется сбежать, но я стою, как заворожённая. Всё тело стягивает в пульсации, как перед чем-то страшным… и желанным.

Глава 44

Тимур

Она мокрая после душа, соски торчат, вся в мурашках. Рот наполняется слюной, зачем ей полотенце, я сам слижу все капли.

Арина молча залазит на кровать, разворачивается спиной ко мне, как кошка тянется и встаёт на четвереньки. Голова на матрасе, жопа кверху. Ноги сильно развела, полностью открытая передо мной. Блядь. Член сейчас разорвет джинсы. Снимаю с себя шмотки, бросаю на пол.

Трогаю ягодицы, сжимаю. Арина стонет.

— Что такое, девочка моя? — провожу языком по мокрым складкам, веду выше. Облизываю тугое колечко, Арина вскрикивает от неожиданности, но не отталкивает. Возвращаюсь к клитору, развожу лепестки, вставляю два пальца в дырочку. Тугая, мокрая. Трахаю пальцами и снова ласкаю анус, проталкиваю язык. Арина дрожит, сжимает простынь.

— Тимур, пожалуйста, — просит.

— Арина, используй слова. Скажи, что ты хочешь? М? — а сам дурею. Открытая, готовая. Вся моя, блядь.

— Тебя, — хнычет, когда добавляю третий палец. Сжимается, хочет кончить.

— Я и так здесь, в тебе, — шлепаю по ягодице. Арина дёргается и сама насаживается на пальцы, по ладони течет ее смазка. Нравится? Отлично.

— Арина, что я могу взять? — шлепаю по второй ягодице, растираю удар. Кожа сразу краснеет.

— Всё, — хватается за край кровати.

— Всё? — вытаскиваю пальцы и веду их наверх, обвожу вторую дырочку. — И здесь? — слегка надавливаю. Арина стонет, по позвоночнику стекает испарина.

— Да. Возьми всё.

Блядь. В ушах шум, с члена капает. Моя девочка, сейчас полетаем.

Собираю её смазку, обтираю себя. Веду головкой по складкам, Арина пытается поймать меня, тянет таз назад. Сильно шлепаю по правой ягодице и полностью вхожу. В глазах темнеет, Арина вскрикивает. Три секунды, чтобы привыкла. Трахаю как бешеный. Сжимаю бедра до синяков, хочу оставить свои отметины, потому что она моя. Только моя. Арина кончает с визгом через несколько минут, дрожит. Не торможу, догоняю ее. Вытаскиваю член и кончаю на анус.

— Тимур, — зовёт еле слышно.

— Больно? — увлёкся, не рассчитал.

— Мало, — облизывает губы, — мне тебя мало.

Хмыкаю. Моя ненасытная, всё дам. Провожу языком по позвоночнику, собираю ее пот. Сладкая, везде.

Втираю сперму между ягодиц, медленно ввожу один палец.

— Расслабься, — параллельно трогаю клитор. — Если больно, я остановлюсь. Только скажи, хорошо?

Кивает.

Ввожу второй палец, растягиваю. Девочка стонет, не сопротивляется. Дышит тяжело, привыкает к новым ощущениям. Добавляю третий палец. Целую поясницу, прикусываю булочки. Левой рукой трогаю складки, мокрая, очень мокрая.

Приставляю головку к проходу, медленно толкаюсь. Арина выгибается, стонет так сильно, что я чуть не кончаю от этого звука.

— Тише, всё хорошо. Я почти вошёл, не напрягайся, — глажу поясницу. Она меня так сжимает, будто хочет сломать пополам. — Больно?

— Нет. Приятно и необычно, — задирает голову. Волосы прилипли ко лбу, щеки розовые.

Я вошёл полностью. Ощущения пиздец. Горячо, туго. Медленно выхожу и вхожу. Пусть привыкнет. Арина хнычет, кусает край простыни и подаётся назад. Этого достаточно, чтобы у меня сорвало резьбу.

Двигаюсь быстрее, яйца бьются о складки. Чувствую, что я весь в её смазке. Так и должно быть, идеально. Смотрю вниз, как она поглощает меня и в голове туман. Доверилась, полностью. Опускаю руку на клитор, сжимаю. Вскрикивает.

— Тимур, я сейчас кончу, — голос дрожит.

— Кончай, кричи. Хочу слышать тебя, — хватаю за волосы, тяну назад. Шлепаю по заднице и быстро тру клитор. Вскидывается, раздвигает ноги шире и кончает.

— Тимур… Тимур, — стонет, сжимает меня с такой силой, что я не успеваю вытащить и сливаю прямо в неё. Блядь. Не выдерживаю, падаю на девочку. Оба дрожим, покрытые потом и её сладким соком. Счастливые. Опустошённые. Полные.

— Я люблю тебя, — говорю ей в затылок.

Выхожу осторожно. Ложусь на бок, тяну Арину на плечо.

— И я тебя люблю, — закидывает на меня ногу.

— Как ты?

— Мне понравилось, — краснеет. Хмыкаю.

— Мне тоже.

Беру ее на руки, несу в душ. Хочу вымыть, сам. Арина не сопротивляется, позволяет намыливать ее. Смотрю на свои отметины, синяки будут. Сажусь на корточки, раздвигаю ягодицы, не порвал.

— Тимур, — Арина поворачивается, — Что ты делаешь? — смущается.

— Мою тебя, — провожу языком по припухшему клитору.

— И рассматриваешь.

— Это тоже, — улыбаюсь.

— Вставай, теперь моя очередь мыть тебя.

Мне нравится, когда она это делает. Ненавижу свои шрамы. Знаю, что урод. Но Арина так прикасается и я верю, что можно мной не брезговать. Наверное. Она бы не врала?

— Тебе нравится? — спрашиваю.

— Что именно? — тянется назад за мочалкой.

— Мыть меня. И вообще, трогать? — в груди неприятно давит, жду, что она пошлет меня.

— Я люблю к тебе прикасаться, Тимур. И мыть тебя тоже нравится, — выдавливает гель на губку.

— Тогда помой руками, не этим, — смотрю в ноги.

— Хорошо, но почему? Если мочалка розового цвета, это не катастрофа, — хихикает.

— Нет, просто… Я боюсь, что ты брезгуешь мной и поэтому не хочешь мыть руками.

Арина наклоняет голову плечу и смотрит так, будто я идиот. Так и есть, конечно, но…

— Тимур, мы занимались сексом десять минут назад. Я отдала тебе своё тело полностью. И ты думаешь, что я брезгую тобой? — в голосе обида.

— Ты мало меня трогаешь, — признаюсь. Арина вопросительно поднимает бровь. Блядь каким же мудаком я себя чувствую.

— Трогаешь через одежду, а не голую кожу. И я подумал, что тебе неприятно.

Сложно общаться словами, куда проще ломать кости. Но мы договорились всё решать на берегу и я пытаюсь, блядь.

— Тимур, я десять дней лежала в больнице и была не в состоянии на близость. Ты поэтому решил, что мне противно прикасаться к тебе?

— Да.

Арина смывает гель