Развод. Мне теперь можно всё - Софа Ясенева

который застревает в горле и давит изнутри. Господи, как же мерзко! Даже сейчас, когда всё уже очевидно и доказательства почти кричат сами за себя, он упрямо держится за свою ложь, словно за спасательный круг. В этом весь он — Толмацкий в чистом виде. Если есть хоть крошечный, призрачный шанс повернуть ситуацию в свою пользу, он вцепится в него мёртвой хваткой. Мастерство манипуляций, отточенное годами, стало его второй кожей.

Но я ведь наблюдала за ним целых десять лет, видела, как он выстраивает эти свои психологические ловушки, изучала каждую реакцию, каждый приём. Эти трюки на меня больше не действуют. Любой другой на моём месте, возможно, уже бы усомнился в том, что увидел, и решил, что Толмацкий и правда ничего не понимает, а его версия — единственная истина.

И всё же в его словах скользнула деталь, которая зацепила. Женщину я видела впервые, но теперь, сложив её фамилию с воспоминаниями, понимаю: это та самая чиновница из министерства образования, которая так «вовремя» и «по-дружески» помогает ему выбивать финансирование для университета. Пазл сложился. Видимо, очередное финансовое вливание оказалось настолько внушительным, что он не побрезговал самыми… личными методами убеждения. Или — и от этой мысли меня передёргивает, как от ледяного душа, — между ними есть чувства. Бр-р-р, зачем я вообще об этом подумала?

Этот вариант ещё отвратительнее. Меня буквально начинает трясти, дрожь пробегает от кончиков пальцев, и, конечно, это не ускользает от его внимательного, слишком цепкого взгляда.

— Лида, ну вот зачем ты себя накручиваешь? Давай я помогу тебе лечь, принесу чай. Ты отдохнёшь, и всё станет не так ужасно, как тебе кажется.

— Ну хватит, — обрываю, чувствуя, как во мне вскипает раздражение. Его интонация — словно он разговаривает с душевнобольной. — Прекрати сейчас же!

— Может, я тебе успокоительного схожу куплю?

Смеюсь во весь голос. Театр абсурда.

— Не делай из меня дуру и истеричку, Толмацкий. Я имею право испытывать те чувства, что есть. И да, мне сейчас очень больно. Не каждый день мне изменяет муж.

— Опять двадцать пять, — он раздражённо щурится. — Хватит тыкать мне в лицо своими обвинениями по кругу. Я хочу, чтобы ты успокоилась, — и неожиданно хватает меня за локоть.

Вырываюсь, с силой отдёргивая руку, отскакиваю в сторону, упираясь спиной в стену.

— Руки убери, не смей трогать, — шиплю, глядя прямо в глаза.

— Окей, не трогаю, — он трёт руками лицо, как всегда, когда пытается сбавить накал эмоций. Но я вижу — ему не нравится, что я больше не ласковая кошечка. То ли ещё будет.

— Сейчас я не хочу тебя видеть.

— И что ты предлагаешь?

— Уезжай.

— Это и мой дом тоже, может, ты забыла?

— Мне плевать. Собирай, что тебе нужно, и проваливай.

— И не подумаю.

— Хорошо, хорошо…

Я лечу в нашу спальню, рывком распахиваю дверцы шкафа. Не знаю, откуда у меня берутся силы, но я буквально вышвыриваю чемодан на пол, раскрываю его и, не глядя, хватаю с полок его вещи, швыряя внутрь.

— Я тебе помогу, ты не против? — бросаю, одаривая Диму яростным взглядом.

— Лида, остановись, — он резко оборачивается к коридору.

— И не подумаю!

— Мам, пап, вы дома? — раздаётся голос Лёши, и мои руки тут же опускаются. Одежда выскальзывает из пальцев и падает прямо на пол.

— Что тут происходит? — он стоит на пороге, ошарашенно переводя взгляд с меня на отца и обратно.

*** Мои хорошие, Приглашаю вас в ещё одну новинку литмоба "Дальше без тебя"

Ирма Шер "Развод. Выбираю быть счастливой"

https:// /shrt/nAGs

Глава 6 Лидия

— Лида просто немного перенервничала и плохо себя чувствует. Сейчас всё решу, — Толмацкий произносит это своим особым тоном, тем самым, который не терпит возражений и будто автоматически ставит всех на место. — Посидишь пока у себя?

— Да я вообще-то хотел кое о чём поговорить… — голос Лёши звучит неуверенно.

— Потом, — резко обрывает его Дима, и, встав в дверном проёме, заслоняет меня собой, а заодно и чемодан.

— Мам, у тебя всё в порядке? — Лёшины глаза цепляют меня, тревожные, слишком взрослые для его пятнадцати лет.

— Конечно, Лёш, — отвечаю машинально, лишь бы он не копал глубже. И тут же натыкаюсь на взгляд мужа — пристальный, тяжёлый, требовательный.

Слышу, как сын, не получив внятного объяснения, нехотя уходит к себе, но дверь не закрывает, оставляя её приоткрытой, как знак: он рядом, он слушает. И от этого у меня сердце сжимается ещё сильнее. Как же сложно говорить с Толмацким, не срываясь на крик. Я ведь не хочу, чтобы всё это грязное месиво наших проблем хоть как-то ударило по Лёше. Подростковый возраст — он и без того минное поле. А тут ещё мы со своим браком, трещащим по швам.

Я боюсь представить его реакцию, когда он узнает о разводе. Только недавно начал понемногу доверять отцу, звонить, если задерживается. Я видела, как он преодолевает свою колючую замкнутость, и сердце радовалось. А теперь — снова всё рушим.

— Так, всё, Лид, — Дима резко отодвигает меня в сторону. — Заканчиваем.

Он нагибается, выгребает охапку одежды из чемодана и с силой пихает её обратно в шкаф, даже не разбирая, что куда.

— Если ты не уйдёшь, это сделаю я, — упрямо стою на своём, чувствуя, как внутри меня поднимается волна упрямства, сильнее всякого страха.

— И куда ты собралась, интересно? — хмыкает он, уверенный, что загнал меня в угол. В его тоне звучит насмешка: он прекрасно знает, что здесь у меня нет родни.

Так-то оно так. Но он забыл про подруг. Они всегда рядом, всегда готовы подставить плечо. И этот козырь он явно не предусмотрел.

— Это теперь не твоё дело, — отрезаю холодно, почти с наслаждением от того, как его челюсть чуть напрягается.

— Моё, — парирует он мгновенно. — Даже если мы в ссоре, ты всё ещё моя жена.

— Иди и кулаком по столу стучи перед своей Филисовой, — выплёвываю я с такой ненавистью, что даже самой становится страшно от силы этой фразы.

— Лида… — его голос срывается, будто он хочет успокоить, но выходит наоборот — ещё больше раздражает.

— Что Лида? — я