Страшное: Поэтика триллера - Дмитрий Львович Быков
На галстуке обнаружили надпись Т. Keane, на майке — Кеап; но никакого пропавшего Тома Кина (или просто Кина) ни в Аделаиде, ни в прочей Австралии не выявили. Фото незнакомца, разосланное в полицейские участки Америки и Британии, идентифицировать его не помогло. Никто из пропавших без вести не был на него похож, все заявления об опознании оказывались ложными. Кандидаты в сомертонцы, якобы пропавшие без вести, тут же объявлялись и возмущенно заявляли, что они живехоньки.
А через несколько месяцев при очередном осмотре одежды неизвестного в его брюках обнаружен потайной карман, в котором нашелся свернутый клочок бумаги с надписью Tamam shud — она и стала самой таинственной деталью дела, давшей ему название. После обращения за консультацией к языковедам выяснили, что Tamam shud — финальная строчка «Рубайята» Омара Хайяма, в переводе с фарси — «закончено», «исполнено». В сочетании с обстоятельствами убийства сомертонского незнакомца это выглядело прямо зловеще. Было установлено, что слова, по всей видимости, вырезаны из книги Хайяма в переводе Эдварда Фитцджеральда: такая книга выходила в Новой Зеландии, и летом 1949 года внезапно обнаружился тот самый ее экземпляр, откуда вырезали последнюю строчку. К этому моменту было уже ясно, что человек из Сомертона был не такая простая птица, коль скоро он умудрился не оставить нигде никаких следов, умереть от неизвестного яда и остаться полным инкогнито, — и потому сержант Лайонел Лин засекретил имя человека, который явился в участок и заявил, что книга Хайяма с вырезанным куском бумаги на последней странице была подброшена в открытое окно его автомобиля еще в ноябре, за две недели до сомертонской находки. Машина была припаркована на Jetty Road в Гленелге. Имя свидетеля до сих пор не раскрывается, в материалах дела он проходит как Рональд Френсис. С датой обнаружения книги тоже есть разночтения: в прессе были указания, что это случилось недели за две до убийства, но сержант Джерри Фелтус, работавший с делом при очередном доследовании, утверждал, что в показаниях самого «Френсиса» речь идет о 2 декабря. Остается неясным, приезжал ли незнакомец в Гленелгу за две недели до убийства или книга была подброшена уже после убийства, причем, скорее всего, его непосредственными исполнителями.
На подброшенном экземпляре, на последней странице, обнаружилось несколько бессвязных строчек и записанный карандашом телефон. Строчки читались с трудом, поскольку букву W писавший изобразил неуверенно, словно не привык писать на латинице: ее можно принять и за Н, и за М. Написано было следующее:
WRGOABABD
MLIAOI WTBIMPANETP
MLIABOAIAQC
ITTMTSAMSTGAB
Вторая строчка частично зачеркнута и в четвертой воспроизведена с начала. Надо ли говорить, что попытки расшифровки ничего не дали, а криптологи сделали вывод о принципиальной нераскрываемости шифра по этим скудным данным. Математический анализ дал довольно неожиданные выводы: распределение букв в этих строчках примерно совпадает с частотностью их употребления в книге Хайяма — но это ничуть не приближает нас к разгадке. Если агент создавал или раскрывал шифровки при помощи кодовой книги, даже с книгой в руках их не прочтешь. Мы не знаем ключа, хотя одним из ключей иные называют подлинное имя обладательницы телефона с последней страницы книги. Телефон идентифицировали довольно быстро: он принадлежал медсестре, жившей в Гленелге буквально в километре от автобусной остановки. И опять-таки эта медсестра — самый загадочный персонаж истории, но с 13 мая 2007 года ее ни о чем не спросишь. Ее звали Джессика Томсон, и да, книга принадлежала ей, но она, представьте, еще в 1945 году подарила ее лейтенанту Альфреду Боксоллу, у них была платоническая история. Дело было в Сиднее, где она работала в клинике, позже переехала в Мельбурн. Боксолл ей писал, но она ответила, что выходит замуж. Теперь она жила в Гленелге, в полумиле от сомертонского пляжа. Но нет, это все-таки не ее экземпляр, потому что, даря его Боксоллу, она сделала надпись на титульном листе. Ничего особенного, стишок из книги.
Есть ли у нее адрес лейтенанта Боксолла? Есть, ведь он писал ей. Лейтенант Боксолл обнаружился в Сиднее, и да, он подтвердил, что был знаком с медсестрой, называвшей себя то Джестин, то Тесси. Книга лежит у него дома. Она предъявлена, и на титульном листе стишок (рубайи 70 в этом издании):
Indeed, indeed, Repentance oft before
I swore — but was I sober when I swore?
And then and then came Spring, and Rose-in-hand
My thread-bare Penitence а-pieces tore.
И подпись — Jestin, хотя надо JAstin. Что может он сообщить о медсестре? Тогда ее фамилия была Пауэлл. Познакомились они не в госпитале, а в баре, туда ее привела подруга. Лейтенанту медсестра очень понравилась — тихая, романтичная. Романа не было, он ей сразу сказал, что женат и у него двое детей. У них оказался общий любимый поэт — Хайям. Они встречались, она подарила ему книгу, потом он, уже демобилизовавшись, один раз ей написал, и она ему ответила, что вышла замуж (что на тот момент еще было неправдой). Других попыток встретиться с ней он не предпринимал.
Замуж она вышла значительно позже — в мае 1950 года, когда ее возлюбленный Прести Джонсон официально разведется с бывшей женой. Но сына она родила в 1946 году. Утверждает, что сын от Джонсона, и записан
