Путь Абая. Книга IV - Мухтар Омарханович Ауэзов

- Ой, молдеке!17 Что ты все долдонишь Абай да Абай? Где ты видел этого Абая?

Сармолла тотчас повернулся и отыскал глазами того, кто столь грубо к нему обратился. Это был коренастый человек с темной бородой и значительным носом, насупленными бровями, кривой на один глаз. На его голове красовался легкий борик из белой мерлушки. Сармолла заметил, что этот степной казах был не один: позади него, явно пришедшие с ним, стояли люди, хорошо знакомые Сармолле - войлочный заводчик Сейсеке, мясник Касен, владелец лавки Жакып, содержатель шерсто-битки Сарсен. Все эти городские баи, торговцы, перекупщики-алыпсатары были изысканно одеты и, в большинстве своем, жили в собственных деревянных домах с зеленой крышей.

Хазрет также заметил этих людей, называемых в махалле почтенными торговцами, понял, что они сопровождают одноглазого, и посмотрел на него с уважением. Шевеля тонкими губами, мелко тряся густой бородой, хазрет, как всегда, не переставал читать молитвы.

Сармолла же увидел, что одноглазый настоятельно ожидает от него ответа, и сказал, обращаясь к нему:

- Вы спрашиваете меня об Абае, мырза? Наверное, вы полагаете, что я просто так произнес это имя. Что ж, отвечу! Да будет вам известно, я хорошо знаком как с творениями Абая, так и лично с акыном. Многие его произведения, например, те, что написаны в форме слов назиданий казахам, я знаю наизусть. Отношусь к Абаю с большим уважением и считаю его одним из самых великих людей нашего времени.

Услышав такие слова, одноглазый почему-то переменился в лице и быстро, горячо заговорил, обращаясь не только к Сар-молле, но и ко всем присутствующим:

- Вот и мулла попал под дьявольские чары Абая. Не могу смолчать при виде этого несчастного! Да я живу в той самой среде, знаю Абая с пеленок. Спрашивайте о нем, что угодно, все могу рассказать. Этот Абай не кто иной, как возмутитель степного люда. Сбивает народ с пути предков, с пути ислама, а сам поклоняется русским, словно богам. Это самый что ни на есть смутьян и подстрекатель. Вот мы приехали в город, пришли сюда как правоверные мусульмане, стоим в Божьем храме. И что же? Здешний мулла, которому хотелось бы верить, и тот тоже - называет имя Абая! А ведь он даже крестится по-русскому! Хотя бы не оскверняли свой город, байтоллу -святое место, где мы преклоняемся перед Богом. Ты говоришь, молдеке, что даешь умные советы. Но прежде чем приниматься за назидания, не лучше ли тебе просветлить свою голову и прочистить свой рот?

Люди, пришедшие с этим бойким одноглазым стариком, одобрительно засмеялись, им вторили также и кари, муэдзины, стоявшие рядом с Сармоллой. Из толпы послышались возгласы:

- Молодец, Оразеке, аксакал!

- Верно говорит Оразбай. Барекельди!

Сармолла только теперь понял, кто перед ним. Это же кривой Оразбай, известный тем, что всюду, где только можно, порочит и чернит Абая! Такую хитрую тактику он выбрал, по-видимому, для того, чтобы наладить отношения с чиновниками и богачами, которым Абай был как кость в горле. В то же время те, о ком Сармолла был самого лучшего мнения, говорили об Оразбае следующие слова: он враг таких хороших людей, как Абай!

Стало ясно, что Оразбай не только клеветал тут на Абая, но и задел его, Сармоллу, а Сармолла был человеком вспыльчивым, его легко можно было вывести из себя. И если уж начнет словесную схватку, то его никак не остановить, - кто бы перед ним ни был!

- Е, мырза! Да ведь вы и есть тот самый Оразбай! - зловеще проговорил Сармолла, поднимая палец. - Я только что понял! Знаю, наслышан! И о том, чем промышляете, и насколько гнусными делами сколотили достояние. Послушайте-ка, что говорил хазрет Абуль-аль-Магри, великий арабский поэт, о таких, как вы:

По следу льва идут, объедками питаясь, Два хитрых прихвостня: незрячий и хромой -Ворона и стервятник18.

- Что могут дать людям такие Оразбаи, как вы? - продолжал Сармолла, тыча в сторону обидчика пальцем. - Хотите возвысить свое имя, пороча имя другого? И еще хотите при этом выглядеть достойно?

Сказав так, Сармолла побагровел, его желтая борода затряслась... Люди, стоявшие возле Оразбая, молча отступили от него.

- Попридержите язык, молдеке! - воскликнул слепой кари.

- Мулла, что же вы делаете? - присоединился к нему толстый муэдзин Самурат.

- Ведь этот человек - наш гость. Разве можно с ним так? - сказал кто-то из простых горожан, стоявших за спиной Сар-моллы.

Но тут же раздались и другие голоса:

- Сармолла прав! Нечего его ругать!

- Этот гость первым задел нашего муллу. Не наседайте на него!

- Ясно, что эфенди Сармолла душой болеет за людей, дает мудрые советы...

Теперь и старому хазрету стало не по себе от всех этих стычек, что начались после хутпы. Тряхнув обеими руками в сторону толпы прихожан, как бы отмахиваясь, он повернулся и пошел прочь. Задвигались и те, кто толпился возле минбера. Вслед за хазретом пошли, окружая его с обеих сторон, Шарифжан, слепой кари, муэдзин Самурат, высокий, чернявый халфе Самат.

Проходя мимо Сармоллы, хазрет подал ему еле заметный знак, дескать, следуй за мной. Пройдя несколько шагов по площади, Сармолла оказался лицом к лицу со стариком. Тот, похоже, был изрядно рассержен. Недовольным голосом заговорил:

- Эфенди Сармолла! Долго я вас слушал, пока, наконец, не понял, кто вы есть. Вы самый настоящий халас19! Вы свернули с истинного пути, поэтому и твердите всякие несусветные вещи. Боюсь, ваши намерения не совсем честны. Малгун20!- в сердцах воскликнул хазрет, стукнув оземь палкой.

Затем, словно ожидая ответа, он с ненавистью уставился на Сармоллу. У него были холодные, выцветшие глаза без ресниц. Вспыльчивый Сармолла не заставил себя долго ждать.

- Хазрет, вы говорите не свои слова! - сказал он, весь мгновенно побагровев. - Вас натравили на меня! Эти халфе, муэдзин, кари и остальные! Вас окружают коварные, черные люди, настоящие воры и негодяи!

Услышав такое, халфе Шарифжан и слепой кари, наперебой закричали:

- Да ты сам коварный человек!

- Сам негодяй!

- Ты и есть злодей! - подхватил муэдзин Самурат, даже рванувшись к Сармолле с налитыми кровью глазами, будто собираясь ударить его, но тут Сармолла громко закричал:

- Прекратите сквернословить! Иначе я тотчас соберу народ махаллы. Сейчас же, на этом месте потребую,