Путь Абая. Книга IV - Мухтар Омарханович Ауэзов

Абай ничего не ответил сыну, вообще он не до конца открылся в том, что задумал. Прежде чем переправляться самому на лодке, он отправил Баймагамбета на повозке, чтобы тот перебрался на эту сторону паромом. Баймагамбет прибыл только сейчас. Едва он вошел в дом, как Абай, тряхнув тыма-ком, нахлобучил его на голову и принялся поспешно собираться.

Но не тут-то было! Афтап велела Майсаре принести кумыс, та обернулась быстро, держа в руках небольшую фарфоровую чашу, поставила ее перед Абаем и Абишем. В тот же миг в дверях послышался всем хорошо знакомый голос: «Ассаламуга-лайкум!»

Никто не сдержал улыбки - это в комнату вошел, или, точнее, ворвался, весельчак Утегельды. Он уже был давно своим в этом доме, впрочем, как и везде: с самого первого дня, как здесь поселились Абиш с женой, непременным гостем стал и знаменитый балагур. Майсара уже вся расплылась в улыбке, выходя ему навстречу, как старому доброму знакомому...

Однажды Утегельды пробыл здесь весь день. В другой раз, развеселив всех своей игрой на домбре, шутками-прибаутками, невзначай остался на ночь.

Несмотря на то что он был хорошо известен не только как весельчак, но и как опытный охотник, следопыт, никто не мог толком объяснить, понять, почему Утегельды, кому степь и предгорья были родной стихией, - напрочь терялся, когда попадал в город. Это был вроде как даже особенный его дар - он никогда не мог запомнить ни одной улицы, ни одного адреса. Живя в доме у знакомого казаха на самой окраине, он всегда с большим трудом добирался до нужного места. Как-то раз он пожаловался Абишу на эту свою странность:

- Ничего не могу понять! Как приезжаю в город, то сразу чувствую себя хуже верблюда в ауле. Стоит только выйти из дому, так и начинаю блуждать. Может, поручишь кому-нибудь, чтоб приезжали за мной, да отвозили обратно, а то Бог знает, куда еще забреду!

Абиш и вправду уже два раза посылал людей за ним, чтобы привезти его в дом Данияра. И сейчас, когда Утегельды без какого-либо сопровождения появился на пороге, то Абиш и домочадцы были весьма поражены, зная его слабинку. Но все возликовали от души и, как всегда, были рады видеть этого веселого джигита.

Рад был и Абиш, несмотря на досаду от прерванного разговора с отцом. Утегельды сидел на корпе и, плутовато улыбаясь, бегая глазами, посматривал по сторонам. Абиш спросил его с хитрецой в голосе:

- Ай, Утеш! Как же ты умудрился прийти, если говоришь, что всегда блуждаешь в городе и не можешь найти наш дом?

Афтап также была удивлена, наливая кумыс, замерла в ожидании, что же ответит балагур. Виновато поглядев на Абая, Уте-гельды стал пояснять с самым невинным видом:

- Всему причиной рыжая шавка, возблагодари ее Всевышний! Я всегда блуждаю, это сущая правда, но сегодня решил положить этому конец. Сел на коня и, став поперек улицы, хорошенько разглядел издали красную трубу барабая, что на самом берегу Иртыша. Так и скакал, все время глядя на барабай, пока не достиг его. Я ведь помню, что в прошлый раз меня везли как раз мимо этого дышащего огнем барабая. И вот, оказавшись рядом с ним, повернул коня хвостом к берегу. Вижу знакомую улицу, опять пустил по ней коня в галоп. Помню, что где-то на этой улице из-под каких-то ворот выскакивала некая безродная рыжая собачонка, и если резко шарахнуться от нее, то прямиком попадешь к вашему дому!

Женщины прыснули со смеху, а Утегельды невозмутимо продолжал, оставаясь серьезным, что, как все знали, было у него одним из многочисленных способов развеселить народ:

- Я и позавчера таким же способом нашел этот самый красивый из всех красивых беленький дом! Скакал себе, скакал, и, как только выскочила эта рыжая собачонка, так сразу и повернул туда, куда надо. А сегодня она уже сама меня ждала, лежала у ворот, полная желания помочь. Она и есть моя путеводная звезда в этом городе...

Тут уж никто не смог сдержаться, особенно смешливая Май-сара. От смущения, что она сидела рядом с самим Абаем, и след простыл: закрыв лицо руками, она звонко рассмеялась. Афтап смеялась тихо, вся покраснев, и оттого, что ей долго приходилось сдерживаться, все ее пышное тело мелко вздрагивало, а красивое лицо стало еще краше. Абай не смеялся, однако напряжение спало с его лица. Он окинул Утегельды самым дружелюбным взглядом:

- Что же ты будешь делать, если не покажется твоя рыжая звезда?

Вопрос, заданный с явным намерением поддеть, ничуть не смутил весельчака, равно как и общий хохот, безусловно направленный в его сторону.

- Я и об этом подумал, Абай-ага! Если не выйдет моя моська, то начну скакать взад-вперед по улице. Неужто вытерпит она такое издевательство?

Тут даже и Абай рассмеялся... Уже собираясь уходить, он сказал, обращаясь ко всем сидящим:

- Вот видите! Зачем нашему следопыту знать улицу, номер дома? У него есть собственная рыжая звезда, какие тут могут быть печали?

Утегельды сделал свое дело: все-таки большое благо нес людям его беззаботный смех - на душе у Абая стало легче, несмотря даже на то, что к его прошлым тревогам прибавились еще более беспокойные думы, порожденные сегодняшним рассказом лодочника.

Радостная встреча с сыном, заботливые ухаживания красавиц женщин за дастарханом, общий разговор - все это не смогло сдвинуть с его души тяжелый камень, лишь ненадолго притупило боль. И только бесшабашное веселье Утегельды отвлекло Абая от мучительных раздумий. В этом, гораздо более бодром, чем с утра, расположении духа, он и направился, взяв с собой Баймагамбета, на Большой базар Семипалатинска.

.Он ходил по базару уже более часа, заглянул в магазины Плещеева, Дерова, Михайлова, Малышева, а также в лавки татарских баев: Хамитова, Нигматуллина, Тухфатуллиных. В этих больших и малых лавках было не так много посетителей, что-либо на самом деле покупавших. В большинстве своем это были люди, приехавшие со степи, не думающие ни о чем, кроме выгодного обмена своего собственного товара. Их одежды, обувь и шапки говорили о тех волостях или родах, к коим принадлежали хозяева. Изредка что-то покупая, чаще - меняя, эти люди выглядели робкими, отводили в сторону глаза... Иные степные баи недоверчиво, враждебно глядели в упор на каждого незнакомца, словно он собирался выманить у них деньги. Особо недоверчивыми скрягами были пожилые бии, сами ненасытные мздоимцы, да волостные из глухомани, известные своим коварством и вымогательством.

В одном магазине Абай встретил якобы важного бая в керей-ском тымаке