Не сдавайся! - Сара Тернер

– Подозреваю, ты из тех странных людей, которые постоянно переставляют будильник на попозже.

О, наша любимая тема…

– Ну извините, нормальные люди не просыпаются и не выпрыгивают из кровати, как дедушка Джо [10] на шоколадную фабрику. Мы закрываемся подушками и мечтаем, чтобы день оказался выходным. – Тут я осознаю, что говорю о прошлой себе, так как уже несколько недель не переносила будильник.

– Что же тогда тебя так задержало этим утром?

«Да все», – думаю я, но вряд ли он поймет, каково это – собирать ребенка в садик, одновременно крича на девочку-подростка, которую, похоже, раздражает сам факт моего существования. Со стороны это все кажется неправдоподобным. Я и представить не могла, что утро может пойти наперекосяк просто потому, что Теду неправильно намазали джем на тост, или потому что он не хочет надевать штанишки, или потому что солнце слишком солнечное.

Я так и говорю Джори, что он не поймет, на что он лишь подначивает, мол, а ты попробуй, но у меня нет сил. Вместо этого я спрашиваю, что у него сегодня на обед, пока я ковыряюсь в сомнительной версии своего. Ну, хотя бы Теда покормят в садике и у меня будет небольшая передышка от приготовления сырных гренок – по ощущениям, я уже дней сто их делаю без остановки. Как все поменялось – теперь я прихожу на работу отдыхать, а раньше вообще изо всех сил старалась под разными предлогами ее избегать. Разбирать финансовые предложения и проверять, приложены ли к ним счета по списку, оказалось на удивление медитативным занятием. Этим утром я могла несколько часов не только беспокоиться о сестре и нервничать по поводу поведения Полли: нормальное ли это поведение для подростка или уже стоит паниковать, – а для разнообразия поделать что-то еще. Джори я жалуюсь, что она сутками сидит в телефоне.

– Что ж, тут ничего страшного нет. Одна из старшеклассниц на прошлой неделе врезалась в стеклянную дверь, потому что смотрела что-то на «Ютьюбе». А с тем письмом из банка ты разобралась?

– Нет, – вздыхаю я. – И никто меня не слушает. Когда я упрашивала папу позвонить им, просто еще раз проверить, вмешалась мама – а вмешиваться она мастер – и сказала, что я несу чушь и создаю проблемы на пустом месте. Эмми сказала маме с папой, как и мне, что в день аварии они с Дугом поехали на встречу по поводу ипотеки, поэтому им понадобилось, чтобы кто-нибудь посидел с Тедом. Так что никакой тайны тут нет.

– Так, может, в самом деле нет?

Похоже, Джори в учительской, потому что до меня доносится другой голос.

– Хм-м-м, может быть. Не знаю.

Джори, должно быть, прикрыл телефон рукой или отвел от уха, так как слышно мне его стало гораздо хуже. Я едва разобрала, что он сказал кому-то, что будет через секунду.

– Судя по всему, у тебя там куча дел. Надо идти?

– Теперь действительно надо, прости, Бет. Я еще не обедал. Но очень рад, что твой первый день на работе проходит нормально.

– Что ж, иди. Там кто-то к тебе пристает, просит стать другом по бутербродам? Кто?

– Ага. Ну ладно.

– Ну ладно что? Кто это? – повторяю я.

Голос у него изменился, то есть кто-то стоит рядом и слушает наш разговор, вот он и начал чудить. До меня наконец доходит. В последний раз в пабе он упомянул, что, кажется, нравится своей коллеге, – это я еще помнила. Подозрение подтвердила и Полли, мимоходом заметившая, что мисс Гринвей нравится мистер Кларк и «все об этом знают».

– Это Сэди Гринвей, да? У вас запланировано совместное поедание сэндвичей? Как мило. – Знаю, я не должна его дразнить, потому что теперь он весь покраснеет, покроется пятнами от шеи до щек, но ничего не могу с собой поделать. – Не смею тебя задерживать, потом поболтаем. Смотри, чтобы в зубах ничего не застряло, и не забудь потом съесть «Тик-так».

– Пока, Бет.

В трубке раздаются гудки, и я чувствую какую-то пустоту. Мисс Гринвей нравится мистер Кларк. Что ж, ему хотя бы есть с кем пообедать. Я могла бы пересилить себя и пойти пообедать на кухне в офисе с коллегами. Проблема в том, что я не хочу. Особенно сегодня, в свой первый рабочий день, когда люди не знают, что сказать, поэтому либо останавливаются на «Очень жаль, соболезную» (стараясь не встречаться взглядами), либо вообще ничего не говорят, хотя я уверена, что только это они в мое отсутствие и обсуждали. Авария была во всех новостях нашего небольшого городка, и все будто бы смакуют трагедию. Не могу их за это винить. Если бы подобное случилось с кем-то из офиса, я бы тоже включилась в общее обсуждение.

Убираю наполовину съеденное печенье в упаковку и оборачиваюсь к полю за спиной. Детьми мы приходили куда-то сюда ухаживать за только родившимися ягнятами. У мамы есть фото в альбоме, где Эмми всего лет девять-десять, она в рабочем комбинезоне с улыбкой до ушей прижимает к себе крошечного, еще мокрого новорожденного ягненка. Я стою за ней, нахмурившись и скрестив руки на груди, в свои шесть-семь уже решившая, что все это глупости. Мне хотелось заниматься танцами – уличными, – чтобы танцевать под любимых TLC [11], но уличные танцы тогда, а может, и до сих пор не добрались до нашего городка, так что вместо этого мне пришлось стоять и наблюдать за рождением ягнят.

Проверяю телефон, гадая, как там Джори – наслаждается обеденным перерывом с Сэди в учительской? Пишу ему сообщение, но, перечитав его, понимаю, что звучит так, будто я ревную, так что я все стираю (потому что я не ревную). Потом его спрошу, как все прошло. Или не спрошу. Как бы там ни было, мне все равно.

День проходит в суматохе телефонных звонков, таблиц и чашек кофе. Когда я уже собираюсь уходить, меня ловит Малкольм, решивший, что пять вечера – самое подходящее время для снисходительной лекции об остаточной ценности тракторов, как будто я про это ни разу не слышала.

– Видишь ли, Бет, так меньше риска. Если все пойдет коту под хвост, у нас по-прежнему останется хоть сколько-то ценный актив.

Я не говорю ему, что все это я уже знаю с обязательного