Эхо наших жизней - Фейт Гарднер

– Это из-за моего лошадиного лица?

Я смеюсь:

– Но разве ты не прожил здесь, типа, всю жизнь? Мама что, никогда не водила тебя сюда?

– Моя мама в целом не делала многого из того, что должна делать мать, – говорит он. – И водить нас на карусели – лишь еще один пункт в ужасно длинном и унылом списке.

– Извини.

– Никогда не извиняйся передо мной. – Когда на лице Майкла нет улыбки, то невольно замечаешь в нем две вещи: синеву в глубине его глаз и морщинки вокруг рта от всегдашней ухмылки.

– Ладно. Я не хотела тебя обидеть.

– Я не обиделся, просто мне невыносима мысль, что ты можешь меня жалеть.

Прежде чем я успеваю ответить, он встает и выбрасывает обертку от кренделя в урну.

– Ну что, прокатимся? – спрашивает он, махнув в сторону карусели, улыбка снова на его лице.

– Непременно, – говорю я.

Майкл выбирает петуха в кепке, а я – кота с ленточкой на шее. Мы сидим бок о бок. Карусель начинает вращаться, и мир расплывается в великолепии мерцающих огней, стволов деревьев, оленей и счастливых людей. Я вспоминаю, каково это – быть ребенком в мире, одновременно безопасном и захватывающем. На мгновение воспоминания заполняют не только мой разум – они гудят в моем теле в такт рождественской музыке. Рождество, кокосовый аромат маминых объятий, простая красота украшенной елки. Этот гул поднимается по моим конечностям, по горлу, наполняет теплом мои щеки. Я представляю маму, машущую мне из толпы, и Джой рядом со мной, но когда я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на сестру, то вижу Майкла – спокойного и в благоговении улыбающегося кружащемуся миру, в центре которого мы.

Карусель замедляется, и гул стихает на моем лице. Он обостряется где-то за глазами, и я делаю вдох, чтобы задержать его в легких. Звенит колокольчик, чтобы мы слезли, и в этот момент я узнаю кого-то в очереди: не может быть. Но я бы узнала эту прическу где угодно. Это Адриан, в длинной бархатной юбке и перчатках без пальцев. Они с отцом. Адриан выглядит красивыми и повзрослевшими. Они меня заметили? Меня начинает тошнить. Боюсь представить, что будет, если мы с Майклом столкнемся с Адрианом – вот это будет позорище. Майкл сразу же догадается, что я соврала об отношениях с Адрианом, а Адриан увидят, что я общаюсь с Майклом, братом Джошуа Ли…

Когда мы с Майклом выходим с аттракциона, он спрашивает, не хочу ли я покататься еще раз.

– Нет! – почти кричу я. – Лучше пойдем отсюда.

– Уверена? – спрашивает он, показывая мне буклет. – Мы же купили билеты на всё.

– Меня немного… укачало, – говорю я и тяну за руку в сторону парковки.

Майкл удивленно смотрит на наши сцепленные руки, а затем еще крепче стискивает мою ладонь, пока мы идем по парковке. Странно, как естественно это ощущается: наши переплетенные руки. Он отпирает минивэн, и я забираюсь внутрь. Мое сердце бешено стучит. Я не соврала Майклу, что мне плохо. Мне правда плохо. Все из-за растущей вины. Мне кажется, что я ужасный человек, и причин для этого огромное множество, и поэтому я не заслуживаю его доброты. Мне кажется, что чем сильнее я пытаюсь разобраться в этом беспорядочном мире, тем больший хаос создаю. Лучше бы я не пошла на карусель, лучше бы я осталась дома. Мне стоило остаться дома, как Джой. Теперь я понимаю, почему она никогда не покидает безопасное убежище своей комнаты.

– Прости, – говорю я ему, когда мы сворачиваем прочь от смеха, музыки и огней и выезжаем в ночь, черную от деревьев.

– Что мы обсуждали раньше?

– Прости, что я постоянно извиняюсь.

– Я прибью тебя, – весело говорит он.

Он, конечно, шутит, но смех рассыпается в воздухе, и я гадаю, не вспоминает ли он о Джошуа Ли и о том, что тот сделал. Я протягиваю руку, касаясь подвески «Брэнди» на зеркале заднего вида.

– У моей мамы безупречный вкус, не правда ли? – говорит он.

– Мне вообще-то тоже нравится леопардовый принт.

– Моей маме он не просто нравится, это ее суть.

– Как человек, работающий в сфере моды, могу сказать, что он всегда будет актуален.

– Она будет счастлива это узнать.

Я всегда думала, что по стилю вождения можно много понять о человеке. Например, моя сестра резко давит на газ и тормозит, а мама соблюдает все правила и никогда не превышает скорость, но при этом ругается на всех подряд. А вот я вообще не вожу машину, потому что так и не получила права, что в целом соотносится с тем, что я все еще живу дома и не знаю, что делать со своей жизнью. Майкл же водит машину, откинувшись на спинку, одна рука на руле, вторая барабанит в такт Metallica. Он ведет машину расслабленно. Едет медленно. Останавливается перед каждым знаком.

– Может, тебе стоит как-нибудь заехать и познакомиться с моей мамой, – говорит он, тормозя перед моим домом. – Ты ей понравишься. И она охотно поболтает о леопардовом принте и послушает о «Ретрофите». Думаю, вы бы поладили.

– Конечно, – с удивлением говорю я. – Я была бы рада с ней познакомиться.

– Но ты не подумай, это не что-то типа «эй, давай познакомлю тебя с родителями», – говорит он, ставя машину на «аварийку» у обочины. – Я знаю, что ты кое с кем встречаешься. – Он смотрит на меня и поднимает брови.

На долю секунды я пугаюсь, что он тоже видел Адриана – и узнал их. Может, это попытка уличить меня во лжи?

– Ага, и ты тоже, – говорю я.

– Верно.

Прежнее чувство – чувство вины – исчезло, и его место заняло что-то другое. Что-то теплое и хорошее, скрытое в улыбке, которой я обмениваюсь с Майклом. Будто он знает, что я наврала, и ему все равно. Будто связь между нами так сильна и проста, что даже можно врать. У меня никогда раньше не было такого друга, как он.

– Встретимся в сообщениях, – говорит он. – Было приятно пообщаться с тобой ИРЛ.

– ИРЛ всегда так странно звучит, когда произносишь это вслух.

– Эмодзи «палец вверх».

– Спасибо, что подвез.

– Не за что.

Он ждет, пока я поднимусь по лестнице и зайду в дом, и только затем уезжает. Мама однажды сказала, что это признак хорошего друга – он никогда не уйдет, не убедившись, что ты в безопасности.

Глава 29

Погода на улице просто ужасна, зато это платье со снежинками ТАК прекрасно! Праздничный принт льдисто-голубого цвета, чтобы быть самой красивой? Есть. Элегантный кружевной воротничок и рукава? Есть. Хлопковый сатин, мягкий, как объятья? Есть. Это платье – воплощение декабрьской мечты. Почувствуйте себя Снежной королевой на балу Щелкунчика! Всего за 399 долларов.

Я