Завтра, завтра - Франческа Джанноне

При одной только мысли об этом Аньезе улыбнулась. Она часто представляла себе их совместную жизнь в общем доме… «Какой он по утрам, когда проснется? Такой же сонный, как я, или же он из тех, кто болтает без умолку еще до первой чашки кофе? В какой позе он спит? А вдруг он храпит?» – подумала она и невольно рассмеялась. Сколько всего предстоит им сделать вместе в первый раз, и впереди у них целая жизнь, чтобы узнать друг друга.

Правда, был еще один первый раз, который им предстоял…

Аньезе внезапно замерла и смущенно прикрыла рот рукой. «Он увидит меня голой! – подумала она, широко раскрыв глаза. – А если я ему не понравлюсь? А если я не умею это делать? Что, если я его разочарую?»

Она потрясла головой, будто пытаясь отогнать от себя эти мысли, и ускорила шаг.

Подойдя к фабрике, она снова остановилась и посмотрела на вывеску: «Мыловарня Ф. Колелла». Аньезе провела несколько месяцев, мучаясь с выбором, который казался ей непосильным. Еще пару недель назад сама мысль о том, чтобы покинуть это место, разрывала ее на части, вызывая чувство вины и страх потерять себя.

Но за считаные часы все изменилось. Сначала письмо от Джорджо, где он уверял ее, что в их совместной жизни найдется место и для ее работы, без которой она себя не мыслила. Затем внезапная смерть отца, которая разрушила все, что Аньезе считала незыблемым, и заставила ее осознать, как мимолетна жизнь и как легко она может оборваться, когда того не ждешь.

Глядя на вывеску, Аньезе впервые осознала, что это уже не ее дом и не фабрика деда. Сколько раз за эти месяцы она останавливалась, чтобы посмотреть на вывеску, сменившую скромную табличку «Дом Риццо»? Считай, что ни разу. Она просто закрывала глаза, упрямо отказываясь принимать реальность. А вот ее брат сразу увидел все как есть.

Она кивнула небольшой группе рабочих, устроивших перекур в ожидании начала смены, и вошла внутрь.

Дверь кабинета Колеллы была открыта. Прежде чем пойти в раздевалку и переодеться в зеленый халат, заменивший ее старый комбинезон, Аньезе постучалась к Колелле.

Тот поднял голову от лежавших на столе бумаг.

– Риццо! Входи, входи, я как раз тебя ждал, – сказал он с непривычной приветливостью, жестом приглашая ее сесть.

Аньезе села напротив него и сразу заметила на столе белый флакон – тестовый образец шампуня для кудрявых волос с оливковым и кокосовым маслами.

– Отличная работа! – воскликнул Колелла, указывая на флакон. – Женщины будут без ума от этого кокосового аромата. Я прочитал в отчете, что ты попробовала шампунь на своих волосах и осталась довольна.

– Да, – подтвердила Аньезе. – Волосы становятся послушными, этого я и хотела добиться.

Колелла удовлетворенно кивнул.

– Замечательно. Но мы не станем сразу запускать его в продажу, – добавил он.

– Почему? – удивилась Аньезе.

Колелла ухмыльнулся и пригладил усы.

– Мы выпустим целую линейку шампуней! Для всех типов волос: кудрявых и прямых, жирных, сухих и тонких… Я уже дал задание Козимо: он разрабатывает новые флаконы, – воодушевленно сообщил он. – Как тебе такая идея? Великолепная, а, Риццо?

Вот почему он в таком хорошем настроении, подумала Аньезе.

– Да… Отличная идея, – пробормотала она. – Но сначала я должна вам кое-что сказать.

Она сделала глубокий вдох и выпалила:

– Я увольняюсь, но проработаю еще два месяца, чтобы у вас было время найти мне замену.

Колелла застыл от удивления, а потом нахмурился.

– Что ты такое говоришь, Риццо? Издеваешься? Ты не можешь вот так взять и уволиться.

Аньезе выпрямилась.

– Почему это не могу? Еще как могу.

Он сузил глаза и ухмыльнулся.

– Понял. Ты хочешь больше денег. Так бы сразу и сказала.

– Нет, нет, – возразила Аньезе. – Дело не в этом. Я и правда решила уйти.

– Могу я узнать почему? Или это секрет, как и твоя формула? – огрызнулся Колелла.

Аньезе проигнорировала эту колкость.

– Я переезжаю на север, – ответила она, не вдаваясь в подробности.

«В конце концов, моя личная жизнь его не касается», – подумала она.

Колелла подался вперед.

– Ты же понимаешь, что я не могу вот так взять и снять «Нувель Марианн» с продажи? Это поставит меня в затруднительное положение перед поставщиками, магазинами, покупателями… – сказал он, тщательно выговаривая каждое слово и с трудом сдерживая гнев.

– Я понимаю. Но ничего не могу поделать. Мне жаль, но мое решение окончательное, – твердо повторила Аньезе. – Я останусь на фабрике до первой недели июня, ровно на два месяца, начиная с сегодняшнего дня, – уточнила она, а затем добавила: – И обещаю вам, что разработаю линейку шампуней до своего увольнения.

Она попыталась встать, но Колелла остановил ее резким движением руки.

– Сколько ты хочешь за формулу? Назови цену.

Аньезе вспыхнула.

– Формула «Нувель Марианн» не продается! – выпалила она, вскакивая с места.

Колелла тоже поднялся и угрожающе ткнул в нее пальцем.

– Ты знаешь, что я могу подать на тебя в суд, потребовать возмещения убытков за упущенную прибыль? В сущности, я могу разрушить твою жизнь? Ты это понимаешь, девочка?

Аньезе побледнела. «Он серьезно? Неужели он и правда может потребовать с меня возмещения убытков?» – судорожно думала она, чувствуя, как бешено колотится сердце. Но внезапно ее осенило: если он подаст на нее в суд, всем, в том числе и его братьям, станет известно, что его сотрудница, да еще и женщина, его шантажировала! Он потеряет лицо!

Она расслабилась и спокойно выдохнула.

«Нет, этого он не допустит. Он просто пытается меня запугать».

Воодушевленная этой мыслью, Аньезе пожала плечами и коротко ответила:

– Делайте что хотите.

Она бросила последний взгляд на ошеломленное лицо Колеллы и вышла из кабинета.

* * *

Оставшись один в доме дяди накануне свадьбы, Лоренцо сел на стул у телефона, снял трубку и набрал номер. Он ждал, прислушиваясь к гудкам, и, взглянув в зеркало, едва узнал себя. Поддавшись мягкой, но настойчивой просьбе Дорианы, он неохотно согласился сходить к их семейному парикмахеру, чтобы привести себя в порядок перед свадьбой. А когда тот спросил, как он хочет, чтобы его подстригли, немного подумав, ответил: «Под Мастроянни».

– Алло? – послышалось в трубке.

– Ну, здоро́во, – сказал Лоренцо.

На том конце провода повисло молчание.

– Привет, Лоренцо, – наконец ответил Фернандо не слишком приветливо.

– Как ты, дружище? Мы ведь не виделись… с прошлого лета, верно?

– Верно. Я приезжал на Рождество, но тебя не было.

– Не было.

Снова тишина.

– Как дела на севере?

– Спасибо, хорошо.

– Ты все также работаешь на заводе?

– Да, – сухо ответил Фернандо. – Лоренцо, зачем ты звонишь?

– Как зачем? Хотел поговорить, узнать, как дела, – смутился Лоренцо.

– Ясно…

– Что с тобой? Ты какой-то странный.

– Со мной? Все в порядке… – ответил Фернандо с ноткой сарказма.

– Мне так не кажется.

Он услышал, как друг глубоко вздохнул.

– Слушай, Лоренцо, мне известно, как ты поступил с моей сестрой. И я знаю, что ты скоро женишься. Моя мать плакала, когда говорила об этом.

Лоренцо промолчал. Он вспомнил Марилену, ее доброту, то, как она приютила его у себя, и почувствовал себя виноватым за ее слезы.

– Я никогда не вмешивался в ваши отношения, ты же помнишь, – продолжил Фернандо. – Да, знаю, у Анджелы непростой характер, чего уж говорить, но она не заслужила такого отношения. Она узнала, что ты женишься на другой, нося на пальце твое кольцо.

– Я… Фернандо, все сложнее, чем кажется. У нас с Анджелой возникли проблемы. Ты и сам видел… Мы с трудом понимали друг друга, у нас были разные представления о будущем.

– Нет, дело не в этом. Отношения заканчиваются, это понятно. Никто не заставляет тебя жить с моей сестрой, раз ты этого не хочешь. Но, Лоренцо, расстаться можно по-разному. Ты плохо поступил с Анджелой. Очень плохо. Ты выбросил ее, как старую тряпку, как только понял, что она мешает твоим планам. Без малейшего уважения.

Лоренцо молчал. У него не было сил возражать, оправдываться или притворяться… Каждое слово Фернандо было правдой. Пришло время сбросить маску. Он чувствовал, что не может лгать. Они были слишком