Гадюка - Джон Вердон

Он остановился у грядки со спаржей и размышлял: свет в сарае не привлек бы его внимания, если бы не был связан с происшествием, в котором фигурировала машина исправительного департамента. Для него это стало еще одним доказательством того, как наш мозг стремится уловить нечто общее между разрозненными и странными фактами.

Перед тем как войти в дом, он проверил кур, убедился, что у них достаточно еды и воды, и закрыл маленькую дверцу между курятником и загоном. Когда он наконец зашёл в дом, он ощутил особую атмосферу пустоты в отсутствие Мадлен. Её отсутствие подтверждала записка на дверце холодильника:

«Если ты забыл, я у Лиз на занятиях в поэтическом кружке. Ты уже звонил Кайлу насчёт Дня благодарения?»

Он решил связаться с Кайлом позже и приготовил себе омлет. Пока он ел, его мысли вновь и вновь возвращались к странной истории с Зико Слейдом. Закончив еду, он убрал посуду и зашёл в кабинет, чтобы позвонить Эмме Мартин.

— Привет, Дэвид. — В её голосе не было удивления от звонка.

— Есть несколько вопросов, которые хочется обсудить. Я хотел бы получить доказательства, которые Кэм Страйкер предоставила Маркусу Торну во время предварительного расследования.

— Я дам знать Торну, что нужно поторопиться с вашим делом, что бы там ни случилось.

— Это не так уж срочно.

— Не согласна. Если есть шанс освободить Зико из заключения, время может сыграть решающую роль. Уверена, его сокамерники считают его избалованным героем, убившим нищего ради защиты своего богатства. Кто—то из них может захотеть отомстить.

После разговора с Эммой, Гурни заварил себе кофе и позвонил Кайлу.

Сработала голосовая почта, и он оставил сообщение: «Привет, Кайл. Это папа. Давно не виделись и не разговаривали по телефону. Мы с Мэдди хотели узнать, свободен ли ты на День благодарения. Было бы замечательно, если бы ты мог к нам присоединиться. Дай знать. Надеюсь, у тебя всё хорошо. Люблю тебя».

Он поставил кофе на столик у французских дверей и попытался расслабиться, давая мыслям погрузиться в события дня. Из хаоса размышлений всплыла загадка с отрубленной головой и пальцами Лермана. Вопрос стоял не только в том, зачем их отрезали, но и что с ними сделали. Были ли они ликвидированы? Или убийца хранил их? Неосознанно он представил их в морозильнике в подвале какого—то безумца. Спустя два часа, осознав, что усталость мешает ему мыслить здраво, он решил отправиться спать.

16.

На следующее утро он проснулся, чувствуя себя сонным и невыспавшимся. Десять минут в душевой сделали его немного лучше. Когда Дэйв побрился, оделся и дошел до кухни, он почти пришёл в норму.

Мадлен сидела за столом у французских дверей, ела хлопья с черникой и читала книгу о ракушках. Он приготовил себе аналогичное блюдо и присоединился к ней.

Она оторвалась от чтения. — Ты в порядке?

— Конечно. А что?

— Ты всю ночь ворочался и бормотал. Что тебе снилось?

— Не знаю.

— Ты знаешь кого—нибудь по имени Сонни?

— Что я там наговорил?

— В основном какую—то чушь и отрывки предложений.

— Что—то помнишь?

Она отложила ложку. — Ты упомянул могилу.

— Что именно я сказал?

— Ты что—то говорил о пальцах.

— И я произнес имя Сонни?

Она кивнула. — С сердитым тоном, как будто обвинял его в чём—то. И ещё какое—то женское имя.

— Эдриен?

— Не уверена. Я была сонная. — Она вернулась к своей книге.

Дэйв доел хлопья, подошёл к кофеварке и приготовил двойной эспрессо. Поставив чашку на стол, он наклонил стул к стеклянным дверям.

Утреннее солнце выглядело как бледный диск в пасмурном небе. Белый иней покрывал тонкие стебли черноглазых хризантем и стручки молочая на нижнем пастбище. На кромке пруда появился тонкий лёд. Два стервятника — тёмные силуэты на фоне серого неба — медленно кружили над восточным хребтом.

Он не мог припомнить деталей своих тревожных снов, но помнил слова Эдриен о юристе страховой компании Говарде Мэнксе, который рассматривал дело под девизом «следуй за деньгами». Возможно, Сонни так жаждал получить деньги, что был способен убить отца, но организовать убийство с целью обвинения Зико Слейда казалось маловероятным. Однако у Мэнкса могли быть собственные взгляды на дело, которые стоило выслушать.

Гурни принёс телефон в кабинет и набрал номер Эдриен Лерман.

Она мгновенно ответила, заметно обрадовавшись звонку, и дала адрес и номер Мэнкса, не интересуясь целью звонка.

Решив, что сейчас подходящее время для разговора, Гурни позвонил.

В телефонной трубке раздался голос с резкими нотками:

— Мэнкс.

— Мистер Мэнкс, меня зовут Гурни, я бывший детектив по расследованиям убийств из Нью—Йорка, и мне поручено расследовать дело об убийстве Ленни Лермана для обжалования приговора. Буду признателен, если сможем обсудить это.

Наступила заметная пауза. — Как вас зовут?

— Дэвид Гурни.

— Ваш телефон?

Гурни назвал номер.

— Я перезвоню.

Звонок последовал через 35 минут.

— Обсудим дело? Можем встретиться у меня в офисе. Знаете, где кабинет?

— Адрес у меня есть.

— Сегодня в час дня, кабинет 201. Не опаздывайте, «Суперкоп».

Мэнкс, судя по всему, быстро проверил информацию и наткнулся на старую статью из New York Magazine. Похвалы за рекордное количество арестов по убийствам, сделанные полицией Нью—Йорка, часто смущали Гурни, который избегал публичности, но признавал, что это открывало ему двери.

Кабинет находился в современном малоэтажном здании бизнес—парка в пригороде Олбани. Окружающий ландшафт напоминал японский сад — гравий и крупные серые камни. Над входом висела табличка «Страховая компания NorthGuard».

После встречи с секретаршей с коралловой причёской, Гурни поднялся по металлической лестнице и постучал в дверь 201.

— Войдите! — прозвучал резкий голос.

В офисе царил неожиданный беспорядок — папки и разбросанные бумаги покрывали почти весь стол. Мужчина за столом излучал нервную энергию и указал на единственный пустой стул.

— Садитесь.

Гурни остался стоять. — Если вам неудобно сегодня...

— Другого времени не будет, — перебил Мэнкс, быстро перебирая бумаги в ящике.

Гурни сел, оглянув комнату. На стене висели увеличенные фотографии — «трофеи», как пояснил Мэнкс. Он выслеживал мошенников со страховками и «вешал их головы на стену».

— Мошенники со страховками — их становится всё больше, — говорил Мэнкс. — Это признак упадка общества: воровские термиты, которые не считают преступлением то, что делают.

Он стучал пальцами по столу, ожидая реакции, а затем сменил тему:

— Что вы