Уайт-Ривер в огне - Джон Вердон

Хардвик нахлобучил шерстяную шапку, надел тёмные очки и обмотал шарфом открытые участки лица. Включив фонарики на телефонах, они выбрались из машины, вернулись к перекрёстку и двинулись по верной ветке. Вскоре остановились у большого печатного щита, прибитого к стволу дерева у обочины:

ОСТАНОВИСЬ!

ОРУЖЕЙНЫЙ КЛУБ «УАЙТ-РИВЕР»

НАРУШИТЕЛИ БУДУТ ПРИВЛЕЧЕНЫ К ОТВЕТСТВЕННОСТИ

Ещё четверть мили — и тропа упёрлась в широкую, заросшую травой поляну. Здесь, в молочной дымке, Гурни уловил первые отсветы рассвета. На дальней кромке поляны едва намечалась ровная серая плоскость озера.

Слева, у края, луч его фонаря выхватил из темноты плотную громаду бревенчатой хижины. Из карты Торреса он знал: здесь жили Бекерт и Терлок. Он вспомнил, что вдоль берега тянулся десяток таких же полян с домиками, связанных тропой, которая, уходя в противоположном направлении, в конце концов приводила к игровой площадке в Уиллард-парке.

— Я проверю, что внутри, — сказал Гурни. — А ты осмотрись снаружи.

Хардвик кивнул, отстегнул страховочный ремешок на кобуре и направился к дальнему углу. Гурни переложил «беретту» из лодыжечной кобуры в карман ветровки и подошёл к строению. Влажный воздух был густо насыщен смолистым запахом сосны и холодной озёрной воды. Подойдя ближе, он отметил, что хижина стоит на традиционном фундаменте из бетонных блоков — значит, под ней, по крайней мере, есть лаз.

Он переключил экран телефона с фонарика на компас и, следуя указаниям Пэйна, направился к северо-восточному углу, а оттуда строго на восток — к плите голубого камня размером примерно в фут. Поддев её, обнаружил небольшой пластиковый пакет. Вернув фонарь, увидел: внутри не один, как обещал Пэйн, а два ключа.

Он вернулся к хижине. Первый же ключ подошёл к замку на входной двери. Когда он уже брался за ручку, с противоположной стороны дома появился Хардвик.

— Нашёл что-нибудь? — спросил Гурни.

— Надворную постройку с биотуалетом. Небольшой генератор. Большой сарай и на нём серьёзный висячий замок.

Гурни протянул ему второй ключ:

— Попробуй этот.

— Лишь бы там не кишело пауками, — пробурчал Хардвик, забирая — Я их, мать их, искренне ненавижу.

Гурни толкнул дверь. Водя лучом из стороны в сторону, осторожно вошёл и медленно продвинулся к центру просторной комнаты, отделанной сосновыми панелями. В одном конце — плита, раковина и небольшой холодильник, очевидно питающийся от генератора, когда хижиной пользуются. В другом — пропановый обогреватель, спартанский диван и два жёстких на вид кресла, поставленных к нему под прямым углом. Прямо перед ним, на прямоугольном ковре с строгим геометрическим узором, стоял такой же прямоугольный стол. За столом — лестница на чердак.

Решив проверить, нет ли тайника, он начал искать вход вниз. Обошёл комнату, пристально осматривая половицы. Вернувшись к исходной точке, отодвинул стол, отбросил ковёр и осветил доски.

Если бы не блестящее латунное отверстие для пальца, он мог бы и не заметить люк — столь точно он был вписан в окружающий настил. Наклонившись и просунув палец, он легко приподнял крышку на бесшумных петлях. Посветив в темноту, с удивлением увидел пространство глубиной почти как у обычного подвала.

Он спустился по простой деревянной лестнице. Когда ноги встали на бетон, макушка едва не чиркнула по выступающим балкам перекрытия. Всё в луче фонаря выглядело поразительно чистым — ни пылинки, ни паутинки, ни намёка на плесень. Воздух — сухой, без запаха. У одной стены — длинный верстак, а над ним, на перфорированной доске, рядами и строго по размеру слева направо — пилы, отвёртки, ключи, молотки, стамески, свёрла, линейки, струбцины.

Это напомнило ему, как монахини в его начальной школе выстраивали детей во дворе после перемены — по росту, от самого маленького к самому высокому, — прежде чем вести обратно в классы. Мысль, как и большинство детских воспоминаний, оставила неприятное послевкусие.

Он продолжил осмотр, отметив: единственное свободное место на доске зияло в ряду струбцин. Пропавшая струбцина тут же вызвала в памяти разговор с Полом Азизом и фотографии верёвок на месте преступления — с заметно сплющенными участками, указывающими на использование зажима.

У противоположной стены громоздилась стопка брусков два на четыре. Он медленно обошёл подвал, чтобы не упустить ничего существенного. Осмотрел пол, стены из бетонных блоков, промежутки между балками над головой. Ничего необычного — кроме ошеломляющего порядка и отсутствия пыли.

Дойдя от одного торца штабеля, до другого, он заметил: в высоту двенадцать брусков и в глубину двенадцать, а с этой стороны торцы выровнены как под линейку — ни один даже на миллиметр не выбивается. На ум пришло, что столь навязчивая тяга к симметрии могла бы лечь в основу клинического диагноза.

Однако, проходя вдоль идеальных восьмифутовых брусьев, он уловил неровную тень на дальнем конце. Остановился, навёл луч — и увидел, что один торец выступает примерно на четверть дюйма, заметный лишь на фоне безупречной выправки остальных.

Маловероятно, чтобы заводской брус из той же партии оказался на четверть дюйма длиннее. Он положил телефон-фонарь на ступеньку, направив свет на стопку, и начал разбирать её ряд за рядом.

Добравшись до выступающего бруска, он во второй раз с начала этого дела ощутил безошибочный трепет. Центральные части четырёх брусьев в середине штабеля были вырезаны, оставив по два фута с каждого конца. Так образовался тайник шириной в два бруса, глубиной в два и длиной в четыре фута. Торцы обрезков аккуратно совпадали с целыми — кроме одного выступающего.

Причина была очевидна. Содержимое укладки мешало торцу встать заподлицо: классическая винтовка Winchester Model 70 с затвором, ещё пахнущая недавним выстрелом; лазерный прицел с красной точкой; глушитель дульного пламени; и коробка цельнометаллических патронов .30–06.

Гурни осторожно поднялся по лестнице. Перешагивая через раскрытый люк в главную комнату, он услышал, как в парадную дверь входит Хардвик. В тусклом свете было видно, что тот снял очки, шапку и шарф, призванные скрыть его лицо от возможных камер.

— Лыжная маска больше ни к чему, — сказал он Гурни. — У нас достаточно, чтобы выходить на публику.

— Нашёл что-то? — спросил он.

— Клеймо. Бывшее в употреблении, — он сделал короткую драматическую паузу. — И откуда я знаю, что им пользовались? Потому что к буквам на конце, похоже, прилипла обожжённая кожа. Кстати, буквы — «KRISHNA».

— Иисус.

— Это не всё. Там ещё красный кроссовый мотоцикл. Очень похож на тот, что видели удирающим с Поултер-стрит. Ты здесь что-нибудь нашёл?

— Винтовку. Вероятно, ту самую. Спрятана в штабеле досок в подвале.

—