Уайт-Ривер в огне - Джон Вердон

— Пива хочешь?

Гурни покачал головой. Он сел за безупречно чистый сосновый стол в углу, ближе к кухне, а Хардвик достал себе «Гролш».

Устроившись напротив и сделав первый глоток, он сверкнул своей высокомерной ухмылкой — той самой, что всегда бесила Гурни:

— Так почему он промахнулся?

— Возможно, из-за моей реакции.

— На что?

— На лазерную точку от его оптики.

— И что ты сделал?

— Упал на землю.

— Почему же он не добил тебя, когда ты был на земле?

— Не знаю. Может, промах был намеренным?

— Рискованная игра, чтобы просто тебя отпугнуть, не находишь?

Гурни пожал плечами:

— Вообще всё это плохо вяжется. Если он хотел меня убить — почему ограничился одним выстрелом? Если нет — какой в этом резон? Он всерьёз полагал, что я брошу дело из-за пули в столбе моего заднего крыльца?

— Твою ж мать, откуда мне знать. Ладно, каков план?

— Ты знал, что Бекерт и Терлок живут вместе, в охотничьем домике?

— Не удивлён.

— Хочу на него взглянуть.

— Собрался что-то доказать?

— Просто собираю информацию.

— Беспристрастно, значит?

— Верно.

— Чушь собачья, — Хардвик сделал ещё глоток «Гролша».

Гурни помолчал:

— Я разыскал Мерла Тейбора.

— И?

— Он рассказал свою историю.

— Про проблемы несовершеннолетнего Терлока?

— Это мягко сказано. — Гурни мрачно, по пунктам, изложил, что Тейбор поведал о смерти Джорджа Монтгомери.

Хардвик надолго притих.

— Ты веришь Тейбору?

— Верю. Судя по всему, то, что случилось и как это «урегулировали», сломало его.

— И ты заключил, что Бекерт и Терлок — социопаты?

— Да.

— Социопаты, способные застрелить своих же копов, избить и задушить пару чёрных активистов — и свалить все четыре убийства на невиновных?

— Тот, кто сотворил такое с умственно отсталым парнем, способен почти на всё.

— И раз они способны — ты считаешь, что именно они и сделали это в Уайт-Ривер?

— Вероятность достаточно высока, чтобы я пригляделся повнимательнее.

— Пригляд, который подразумевает взлом и проникновение?

— Есть ключ. В худшем случае — незаконное проникновение на частную территорию.

— Тебя не волнуют камеры?

— Если у них есть камера, они увидят парня в лыжной маске.

— Похоже, ты уже всё решил.

— Если только ты не отговоришь.

— Я уже говорил у Абеляра: в твоей гипотезе дыра величиной с задний проход слона — мотив. Ты утверждаешь, что крупный босс правопорядка и его зам убивают людей без всякой причины. Да им хватило бы единственной, грёбаной причины, чтобы обосновать такую серию. И эта расплывчатая чушь — будто все жертвы потенциально мешают политическим амбициям Бекерта — ничего не меняет.

— Ты забываешь маленькую деталь, из-за которой мы в это дело и вляпались.

— О чём ты, чёрт побери?

— Сообщение на телефоне Стила. Предупреждение, что кто-то «по его сторону» может захотеть убрать его, а затем свалить всё на BDA. И именно это Бекерт и сделал — по крайней мере, обвинил.

Хардвик хмыкнул едко:

— Думаешь, это Бекерт стрелял в тебя?

— Хотел бы выяснить.

— Надеешься найти в его хижине подписанное признание?

Гурни пропустил реплику мимо ушей:

— Знаешь, мотив, возможно, не так уж туманен. Может, на грядущих выборах поставлено больше, чем мы предполагаем. И жертвы представляли большую угрозу, чем мы думали.

— Господи, Гурни, если бы каждый политик с амбициями начал устранять всех, кто может встать у него на пути, Вашингтон утонул бы в трупах, — Хардвик поднял бутылку «Гролша» и сделал долгий, задумчивый глоток. — Ты, случайно, не смотрел шоу Карлтона Флинна до того, как в тебя пальнули?

— Смотрел.

— И что думаешь о Биггсе?

— Порядочный. Невыдуманный. Сострадательный.

— Три качества, гарантирующие поражение. Он мечтает лечить межрасовые проблемы честно и тонко. Бекерт мечтает закрыть грёбаных нарушителей покоя и выбросить ключи. Никакого, мать его, соревнования. Бекерт побеждает всухую.

— Если только...

— Если только ты не добудешь видео, где он жарит живых котят во фритюре.

Гурни поставил будильник на телефоне на 3:45, но проснулся раньше. Воспользовался крохотной ванной на втором этаже, рядом со спартанской спальней, где Хардвик устроил его на ночь. Оделся при свете прикроватной лампы, пристегнул «беретту» в лодыжечную кобуру и бесшумно спустился.

На кухне горел свет. Хардвик сидел за маленьким столом и заряжал пятнадцатизарядный магазин «Зиг-Зауэра». Рядом с чашкой кофе — открытая коробка патронов.

Гурни остановился в дверях, вопросительно глянув на пистолет.

Хардвик блеснул одной из своих лучезарных улыбок, вталкивая последний патрон:

— Решил прихватить по дороге к домику ещё и ствол.

— Думал, ты считаешь это плохой идеей.

— Плохой? Это одна из худших, грёбаных идей, что я слышал. Легко выльется в враждебную конфронтацию с вооружёнными людьми.

— И?

— Я давненько ни в кого не стрелял, а перспектива меня забавляет, — улыбка вспыхнула и погасла. — Кофе будешь?

43.

Из‑за опустившейся полной луны и лёгкого тумана, который отражал свет фар, дорога от Диллуида до начала тропы в Клэпп-Холлоу заняла почти час. Вёл Гурни; Хардвик тянулся следом на GTO — чтобы был запасной автомобиль, на всякий случай. На случай чего — не обсуждалось.

У начала тропы Хардвик на своём GTO свернул на ту, что уходит к карьерам, заехал достаточно далеко, чтобы машину не было видно с дороги, и вернулся к Гурни, устроившись рядом в «Аутбэке».

Гурни сверился с одометром, перевёл коробку передач на пониженную и медленно выкатил машину на полевую трассу, ведущую к стрелковому клубу. До рассвета оставалось полчаса. В плотном сосновом бору не мерцал и призрачный отблеск луны. В мутном свете фар стволы деревьев швыряли на дорогу причудливые тени, пока машина, вздрагивая, ползла по изрезанной колеями грунтовке. Он опустил передние стёкла, прислушался — но кроме собственных механических звуков авто да случайного скрипа низко свисающей ветки о крышу не донеслось ничего. В салон вливался прохладный, влажный воздух. Он был рад, что принял предложение Хардвика и взял у него одну из лёгких ветровок.

Они добрались до первых двух развилок, строго придерживаясь отметок одометра, которые предсказала карта Торреса. На третьей развилке он нарочно свернул не туда и ехал дальше, пока не убедился, что машину уже не видно с ответвления, ведущего к стрелковому клубу.

— Здесь оставим и пойдём пешком, — сказал Гурни,