Искатель, 2004 №3 - Станислав Васильевич Родионов

— Она полоумная, — сообщил охранник, снял кобуру, расстегнул, приподнял до уровня груди и задергал руками так, словно хотел из нее что-то вытрясти…

Сперва ничего. Да и потом ничего, если не считать прошмыгнувшего в воздухе блеска. Но он, прошмыгнувший блеск, уже лежал на полу. Чудеса: в магазине приглушенный свет ради того, чтобы ярче сияли прилавки с товаром… А бриллиантики на полу сверкнули, словно их достало солнышко.

Я нагнулся и кольцо поднял.

— Но я не брал! — обидчиво возмутился охранник.

— Не брал, не брал. Я подложила, — с непонятной горде-цой призналась Люба.

Верно, ее же задержали уже у выхода. Ну, теперь понятые, протокол. И мы с Любой вернулись в РУВД.

В моей голове от радости плясали все нервные клетки. «Глухаря» раскрыл, преступницу задержал, признание получил, материальный ущерб возместил… Не дадут ли мне премию, например, в сумме одной сотой цены бриллиантового колечка?

20

Кольцо я упаковал в коробочку и опечатал. Предстояло взять новое объяснение. Я колебался. Вообще-то, явка с повинной имеет в виду добровольный приход человека в следственные органы: признательные показания задержанного — это не явка с повинной. Но мною обещано, поэтому взял чистый лист бумаги и протянул ей.

— Пиши заглавие: «Явка с повинной».

— А дальше?

— Подробно, как взяла кольцо и как подложила его в кобуру.

Писала Люба долго, минут сорок. Цвет глаз стал не синим и не голубым, а каким-то бледно-серым. Кожа потускнела и казалась шероховатой. Волосы не струились по плечам, а лежали обессиленно. Голова клонилась к столу тяжело. Она устала.

Я прочел ее объяснение, кстати, написанное столбиком, как стихи. Ничего нового. Все понятно, кроме мотива преступления. Задачка для идиота — почему украла? Не с голодухи же?

— Люба, а на что ты живешь?

— Уже говорила… Ухаживаю за Митькиным дядей. Расплачивается щедро.

— Богатый?.

— Бизнесмен. Подсуетился еще в начале перестройки. Первым в поселке отгрохал коттедж. В подземном гараже две иномарки. Дача на Черном море…

— Чем болеет?

— Букет, хроник, постельный режим. Пою, кормлю, обстирываю в аптеку бегаю…

— Почему не наймет профессиональную медсестру?

— Доверяет только мне.

— Это с чего же?

— Он дружил с моим отцом.

— Ну, а племянник, Митька Брыкалов?

— Анатолий Семеныч его в дом не пускает.

— Почему же?

— Ненавидит, и точка.

Понятно. Похоже, Митька Брыкалов в коттедж дяди не рвался, потому что имел свой, наверное, не хуже. Непонятно другое: почему в общем-то обеспеченная Белокоровина решилась на преступление? А чему удивляться? Обворовывают квартиры, грабят дачи, шныряют по карманам… Нельзя вырастить цветы, ягоды, декоративные кусты… Похоже, что в России воровство не так преступление, как образ жизни.

— Люба, тебе больной платил… Зачем же взяла кольцо?

— А вот догадайся.

— Почему люди воруют?

— Нет. Почему я взяла кольцо.

— Потому что украсть легче, чем заработать.

— Не попал.

— Хотела пофорсить?

— Это кольцо мне как черепахе велосипед.

— Зачем же брала?

Ее лицо стало хитровато-надменным: она знала то, чего мне было не понять. Но хитрость ее простоватому лицу не шла — как черепахе велосипед. Но хитрость сменилась чем-то вроде сожаления.

— Не догадываешься, потому что мои стихи не понравились.

И я мгновенно догадался. Сейчас за деньги можно издать что угодно — от стихов до матюгов. Ходили слухи, что прокурор района написал бестселлер под названием «Проститутками не рождаются». Свою догадку я озвучил:

— Кольцо бы продала и на эти деньги выпустила книжку стихов.

— Слишком примитивно.

— А как?

— Знаю парня, который сочиняет не хуже Конан Дойла. Начнешь читать — и не оторваться. А козлы не издают!

— Почему же?

— Не матерятся.

— Кто? — не понял я.

— Герои его не матерятся. Значит, пишет старомодно.

— Пусть матюгнутся.

— За машинкой сидит жена и печатать с матом отказывается.

Я тоже устал: нервы, полубессонная ночь… В конце концов, оперативную работу сделал; более того, сделал главное — расколол воровку. Следователю осталось все это процессуально оформить: допросить продавщиц, директора, охранника, получить официальную справку о цене кольца — и можно дело отправлять в суд. Мотив преступления…

— Люба, все-таки ради чего?

— Догадайся.

И не собираюсь, потому что у взбалмошной девицы может быть с десяток идиотских причин: приодеться на это кольцо, поносить, кому-то подарить… Пусть думает следователь. Не дождавшись моих слов, Люба вдруг спросила:

— А взрыв в моем доме забросили?

— Нет, следователь занимается.

— А ты?

— Сделал, что мог.

— Ну и кто, по-твоему, бросил гранату?

— Я склоняюсь к двум версиям: хулиган или Взрывпакет.

— Митька-то зачем станет бросать?

— Сама же говорила, что у него с дядей плохие отношения… Не хотел, чтобы ты за дядей ухаживала.

Похоже, что мои умозаключения ее задели. Задумалась или от усталости поникла? Смотрела в пол, волосы провисли на щеки бессильно, курносинка носа нацелилась туда же, в пол. Я только было хотел ее пожалеть, как услышал:

— Оперативник должен быть не таким.

— Каким — не таким?

— В возрасте, с сединой, с глазами вдумчивыми… А ты мальчишка.

Перепадик во мне: вместо жалости злость дыбом. Восемнадцатилетняя девчонка учит. И чтобы поддеть крючковатее, я бросил:

— Оперативная работа — это не стишки кропать.

— А ты догадался, что между взрывом в моем доме и кражей бриллианта есть связь?

— Через тебя: там ты потерпевшая, а тут подозреваемая.

— И что?

— А что?

— И тебя, опер, это не задело?

— Совпадение, — буркнул я, потому что теперь задело.

Задело и улетело. Таких совпадений в нашей работе — как автомобильных происшествий на дороге. Люба усмехнулась почти злобно:

— Догадался бы про взрыв, догадался бы и про кольцо.

— Взяла на ремонт дома? — осенило меня.

— Эх, опер… Гранату в свой дом бросила я сама.

21

Севка вошел и удивился:

— Все сидите?

Мы сидели и молчали: она наслаждалась произведенным эффектом, я давил гордыню. Эта гордыня оказалась настолько едкой, что заглушила желание поскорее узнать причину поступка Белокоровиной. Другая мысль пришла: легче взять бандита, чем вывести на чистую воду такую вот поэтессу. Севка оценил ситуацию и кабинет покинул, пообещав принести жареных пирожков.

За окном пасмурнело. От моего хорошего настроения — раскрыл преступление — не осталось и следа. Вот и за окном пасмурнело.

— Про гранату выдумала?

— Еще чего… В газете прочла, как подростки их делают… Ну и кинула.

— Какая же связь с кражей кольца?

— Оно все в единой связке.

— Не понимаю…

Люба смотрела в окно, на клен, уже начавший пламенеть. Я спешил. Во-первых, съедало любопытство: зачем нормальный человек взорвал свой дом? Во-вторых, в любую минуту мог войти майор и