Яд, порох, дамский пистолет - Александра Лавалье

– О ком вы?

Священник хитро усмехнулся и погрозил пальцем:

– Не выйдет! Я чист! Чист! – Он наклонился к Алексею и умоляюще зашептал: – Скажите им, что я не виноват.

– О чём вы, батюшка, кому сказать?

Но священник лишь заговорщицки ему подмигнул.

– Отец Диомид, скажите, вы не видели девушку? Она зашла на кладбище за несколько минут до взрыва. Невысокая такая, в пальто, и волосы… пушистые…

Отец Диомид вдруг навзрыд, по-детски расплакался. Рухнул на колени и пополз по камням, причитая:

– Не виноват я, я всё сохранил, я велел ей убираться, а она не послушалась…

И Алексей наконец осознал, что старик не в себе. Хотя почему «старик»? Возраст было не понять. Священник был маленьким, тщедушным человечком, голова его казалась преувеличенно круглой из-за глубоких залысин. По бокам к этому «шару» крепились остренькие ушки, которые теперь вздрагивали в такт рыданиям. А лет ему могло быть сколько угодно.

Одна из опор церкви и часть примыкающих к ней стен устояли и теперь образовывали угол, на котором остались видны закопчённые фрески. Отец Диомид, рыдая и молясь, полз в ту сторону. Алексей пошёл за ним. Его внимание привлёк кусок обожжённой материи, торчащий из-под обломков. Не задумываясь, он потянул его на себя. Ткань была явно не церковная, сейчас очень грязное, а прежде чёрное кружево. Зажатая камнями, материя поддавалась плохо. Алексей дёрнул.

И тут очень страшно завыл Диомид. От этого звука в голове Алексея вдруг прояснилось. Он понял, что не камни удерживают ткань, а тело, придавленное этими камнями. Женское тело, одетое в чёрное траурное платье, за край которого он сейчас держится. Женщина лежала лицом вниз и, несомненно, была мертва.

– Глафира Степановна? – нерешительно спросил Алексей, будто женщина могла его услышать.

Отец Диомид подполз ближе и принялся руками разгребать камни, стараясь освободить мёртвую женщину.

– Ведьма… в моём храме… убирайся, убирайся! Вон!

Алексей попытался его остановить, но священник неожиданно сильно оттолкнул его и принялся деловито сновать вокруг погибшей, перекладывая камни с места на место и не достигая при этом ни малейшего успеха в том, чтобы освободить тело. Он был похож на чёрного жука, суетящегося вокруг кладки. При этом ненависть, исходившую от священника, Алексей ощущал почти физически. Он прислонился к остаткам стены и устало спросил:

– Вы не любили госпожу Малиновскую? Почему вы называете её ведьмой?

Священник на секунду остановился, затряс головой, словно всё ещё сильнее смешалось в его повреждённом разуме. Потом вернулся к камням, бормоча:

– Это ведьма! Нельзя пускать в храм ведьму!

Алексей понял, что осмысленных ответов от священника не будет, но всё же рискнул снова спросить:

– А девушка, вы видели девушку, батюшка?

Отец Диомид как-то дико и затравленно глянул на него и заверещал:

– Вы кто? Кто вы? Нет ничего! Не осталось! Всё погибло, я не виноват! Это всё она! Она погубила!

И, закрывая голову руками, отец Диомид рухнул на пепелище.

Алексей почти застонал. Время утекало сквозь пальцы, а он не мог ничего узнать.

Приближались голоса. Полицейские осматривали территорию и почти добрались до остатков церкви. Крики Диомида разносились далеко, городовые наверняка их услышали. Алексей метнулся за невесть как устоявшую гранитную стелу. Глаза выхватили надпись: «Купец 1-й гильдии К. Феофанов». Молодец, купец, хороший памятник у тебя, широкий, прятаться удобно.

Встречаться с полицией Алексею сейчас ох как не хотелось. Непременные расспросы задержат его, а дорога каждая минута. Почему нужно бежать и искать, Алексей объяснить не мог. Какое-то наитие двигало им. Слишком много странностей, он должен разобраться. А для начала найти Варвару Кожевникову. Если ей удалось покинуть кладбище до взрыва, то искать стоило в двух местах: в госпитале или же снова у неё дома.

* * *

В госпиталь грязного Алексея не пустили – зря только он торопился и платил тройную цену извозчику. Юная сестра милосердия решительно преградила ему путь, вцепившись тонкими пальчиками в дверь. Но рассерженно сообщила, что Варвара сегодня на службу не явилась, и выполнять работу пришлось ей самой, и уж никак она от Вареньки такой непорядочности не ожидала. Впрочем, высказав недовольство, девушка тут же взволновалась и принялась расспрашивать Алексея, всё ли в порядке с её подругой. Тратить время на разговоры Алексей не мог, поэтому, качнув головой, быстро ушёл.

Возвращаться в «плохой» дом пришлось пешком. Денег на извозчиков у Алексея больше не было, да и всего их осталось меньше рубля.

Он прошмыгнул мимо задремавшего швейцара, взобрался на шестой этаж, и, упёршись для крепости лбом в дверь Вариной квартиры, постучал. Собака на стук не залаяла. Вари дома не было. Но он продолжал стоять, отмечая кулаком мерные удары. Краем сознания Алексей отмечал бессмысленность своих действий. Сил думать, искать и бежать дальше у него не осталось. А у двери можно было отдохнуть. Поэтому и поворачиваться на звук крадущихся сзади шагов он не стал. Тем более что к шагам вскоре прибавился голос. Трусливый и властный одновременно.

– Сударь, я попросил бы вас прекратить безобразие.

– Извольте, попросите, – пробурчал Алексей и повернулся.

За его спиной стоял усатый управляющий.

– Где Варвара Дмитриевна? Она жива? – горло хрипело, как от дыма.

Управляющий дёрнулся.

– Да с полчаса назад живы были. И барышня, и собачка её шумливая. Съехать изволили.

Потом усатый опомнился, выпрямился, одёрнул сюртук и, надев казённое лицо, заявил:

– Сия особа здесь более не проживает! Извольте прекратить безобразничать и покиньте подъезд! У нас всё-таки дом для приличных господ!

Алексей зажмурился, отделяя лишние слова и пытаясь сосредоточиться на том, что необходимо спросить.

– Куда… изволили съехать?

– Сим вопросом не интересовался! Адреса оставить не изволили! – Управляющий заметно выдохся от собственной важности, да и воротничок, судя по всему, был ему узок и неудобен, поэтому, сглотнув, он продолжил чуть спокойнее и тише: – Ушла, и слава богу! Оплату за неё внёс господин, и уехали оба. А куда, то нам не ведомо.

Алексей открыл глаза и сделал шаг, заставив управляющего вновь напрячься.

– Что за господин?

– Вежливый такой, рыжеватой натуры. Постойте… да не ваш ли это приятель?

Алексей скрипнул зубами:

– Сколько оплаты он внёс?

Управляющий засуетился, вынул из кармана квитанцию, водрузил на нос крошечные очки и зачитал:

– Так, извольте… за весь прошлый месяц сто двадцать рублев, и за декаду этого – сорок, плюс прачке задолжала барышня два рубля. Итого сто шестьдесят два рубля. Ещё тридцать копеек швейцару за почту. Вот всю сумму господин и оплатил. Ругался,