Андрей Туполев. Полет продолжается - Евгений Васильевич Шишкин
Корр. А маму когда арестовали?
Юлия Андреевна. Да тут же прямо все…
Корр. В тот же день?
Юлия Андреевна. Ну, может быть, на следующий, в общем, сразу, я пришла домой – никого нет.
Корр. И вы остались одна с братом и с бабушкой?
Юлия Андреевна. С братом и с бабушкой. Бабушка тут же заболела, а брат уже был больной.
Корр. А каким же образом вас не отправили в детский дом?
Юлия Андреевна. Дело в том, что у нас были большие друзья, старшее поколение, может быть, кто помнит, он сначала был первым заместителем у отца, потом стал самостоятельным конструктором, Архангельский Александр Александрович. Жена его, Наталья Дмитриевна, урожденная Ушакова, словарь Ушакова наверняка все знают, так эта вот семья. Это изумительные люди, изумительные люди, они многим помогали. И они буквально взяли нас под свое покровительство. Каждую неделю Наташа, Наталья Дмитриевна приезжала к нам с огромными сумками, привозила продукты. Они нас просто спасли, просто спасли.
Корр. И сколько же продолжалась такая жизнь?
Юлия Андреевна. Четыре года с лишним.
Корр. Маму когда выпустили?
Юлия Андреевна. Почти перед тем, как освободили отца. А его освободили, кажется, на пятый или седьмой день войны. В тот день, когда отец пришел домой, как раз была бомбежка, он побежал на крышу, ловить эти зажигалочки, мы говорили, не ходи, уж посиди дома, а он: “да нет, да как же я могу”. А утром следующего дня мы уехали всей семьей, взяв с собой еще и любимого кота, поехали в Омск, потому что в Омск эвакуировалась организация отца» [61].
Вот такой представлялась картина той поры дочери конструктора Юлии Андреевне.
О том, что отношения с властью у Андрея Николаевича были особенные, говорит и тот факт, что он не вступал в партию. Будучи на вершине административной и научной пирамиды, обошелся без членства в КПСС. Что-то, мне кажется, Андрей Николаевич имел за душой против существующих порядков. И ведь неспроста, не случайно однажды примчался к нему самый главный диссидент страны Андрей Дмитриевич Сахаров. Не думаю, что это была какая-то провокация со стороны Сахарова.
Как вспоминал академик А. Д. Сахаров, Туполев после освобождения стал сверхосторожным человеком. За год до смерти авиаконструктора, в 1971 году, Сахаров приехал к Туполеву на дачу с предложением выступить на суде в защиту правозащитника В. К. Буковского (впоследствии тот все же был осужден, выслан из страны и объявлен диссидентом).
Сахаров пишет:
«Я рассчитывал на поддержку Туполева, потому как он был близок с людьми из партийного окружения, сам некогда был репрессирован и, возглавляя “шарашку”, спас многих выдающихся и талантливых конструкторов от смерти, добивался хороших условий содержания заключенных. Дело Буковского тогда стало широко известно не только в СССР, но и за рубежом. И если бы в поддержку правозащитника, борющегося с репрессиями против честных людей, выступил не один академик, а два, то почему бы нас не поддержало большинство.
Уже овдовевший Туполев жил один. Мы расположились для беседы в его кабинете, где на столе стоял огромный макет самолета Ту-144, а на стенах висели фотографии из сборочных цехов и взлетных испытаний. Как можно убедительнее я изложил цель своего приезда. Туполев слушал меня внимательно и напряженно. Когда я закончил, он несколько минут молчал, а затем на его лице появилась язвительная ухмылка. Он стал быстро задавать мне вопросы, иногда сам же на них отвечая. После этого короткого блица он резюмировал, что никакого Буковского он не знает и знать не хочет и вообще в его понимании он бездельник, а в жизни главное – работа. Я упомянул, что плод вашей работы – бомбардировщики, сейчас бомбят колонны беженцев в Нигерии. Туполев раздраженно ответил, что в моих мыслях сплошной сумбур, и окончательно отказался ехать на суд. Когда я уже уходил, Андрей Николаевич заметил, что я сидел на его перчатках. Я ответил, что перчатки можно разгладить, а вот душу…»
Туполев повел себя очень умно, взвешенно. Он не терпел бездельников, болтунов… И выплывший откуда-то Буковский был ему совсем чужд. При этом и Сахарову он поставил очень точный диагноз: сумбур, мол, у вас в голове. Ну, а «шпильку» про душу и измятые перчатки – это Сахаров вставил для красного язвительного словца, а может, это и придумал. Для диссидентов тыкать куда надо и не надо слова «совесть», «душа» было делом обыденным и в общем-то пошлым. Кстати, Буковский потом был «пойман» в Англии на детской порнографии. 27 апреля 2015 года Королевская прокуратура Великобритании предъявила Буковскому обвинения в хранении и «создании» (скачивании) детской порнографии…
Друг Андрея Николаевича, соратник и конструктор Л. Л. Кербер[62], с упоением рассказывал о поездке в Америку, о том, какие там совершенства, какие превосходные номера в гостиницах, и еще одна деталь: в Америке он купил запрещенную в СССР книгу «Доктор Живаго»… Мне казалось, что конструктору лучше бы купить какую-нибудь полезную для работы тамошнюю техническую энциклопедию. Однако Кербер запал на другую книгу и очень переживал: как бы таможенники его не «поймали» с этой книгой. Это деталь. Но она говорит, что в окружении Туполева были люди, не диссиденты, нет, но симпатизирующие «оппозиционерам».
Леонид Львович Кербер
1960-е
[Из открытых источников]
А Сахаров это и знал, и чувствовал, должно быть.
Еще один важный момент: А. Н. Туполева называли «ключ от тюрьмы». И вот почему. В Верховном Совете Андрей Николаевич возглавлял Комиссию по помилованию. Туполеву приходило огромное количество писем с просьбами об освобождении репрессированных. Он посылал ходатайства, звонил по телефону, просил в личных беседах за этих людей, если те действительно были осуждены незаслуженно.
Сам
