Коллаборационисты. Три истории о предательстве и выживании во время Второй мировой войны - Иэн Бурума
Ёсико попросила, чтобы ее казнили вдали от посторонних глаз в белом японском кимоно. Первую ее просьбу удовлетворили, вторую – нет. Газета «Ёмиури» писала, что 25 марта 1948 года Ёсико приказали встать на колени и подтвердить, что ее зовут Цзинь Бихуэй. Она получила один выстрел в затылок. «По словам китайского охранника, она умерла не дрогнув, как истинная леди»[172].
3. Стокгольм
К тому времени, как лидеры США, СССР и Великобритании собрались в Ялте в феврале 1945 года решать судьбу мира после неотвратимого поражения Германии, Генрих Гиммлер – рейхсфюрер СС, рейхсминистр внутренних дел, командующий резервной армией и главнокомандующий группы армий «Верхний Рейн» – настолько отчаялся, что советовался с массажистом и астрологом о том, как свергнуть Гитлера. Франция, Бельгия и частично Нидерланды уже были освобождены. Советские войска вели обстрелы ракетной артиллерией из «сталинских орга́нов», как по-немецки назывались «катюши», на подступах к Берлину. Они находились уже ближе чем в сорока милях от города. Один за другим бывшие союзники, включая Финляндию, подданным которой был Феликс Керстен, обратились против Третьего рейха. Большинство крупнейших городов Германии лежали в руинах после ночных британских и дневных американских бомбежек. Астролог Гиммлера Вильгельм Вульф настоятельно советовал своему боссу избавиться от фюрера. К концу этой тирады, по словам Вульфа, Гиммлер, «человек, которого боялись миллионы, сказал тихо и едва ли не жалостно: „Должен признаться вам, господа, это просто не в моих силах“»[173].
Возможно, Гиммлер этого не говорил. Возможно, этого странного разговора вовсе не было. Вульф, не меньше Керстена мастер выдумывать байки и приукрашивать, – не самый надежный свидетель. Но это могло произойти. Возможно, Гиммлер так и сказал. Мы знаем, что с осени 1944 года он то впадал в полное отчаяние, то вдруг бывал безрассудно убежден в чудесной победе Германии благодаря гению Гитлера или разрушительному «секретному оружию». Мы также знаем, что он искал способы спасти себя, зондируя с помощью посредников почву для мирного соглашения с западными союзниками, которые, безусловно, осознают, что им стоит вступить в альянс с Гиммлером в войне против русских. Чтобы выжить как германский вождь, новый полноправный Генрих Птицелов, Гиммлер был вполне готов поторговаться жизнями нескольких евреев. Именно с этой целью в Терезиенштадте держали выдающихся евреев; Берген-Бельзен тоже был задуман как пересыльный пункт для «обменных евреев», которых туда свозили из разных лагерей, из Вестерборка в том числе. Однако даже глава СС был вынужден действовать осторожно, понимая, что Гитлер никогда не допустит подобных циничных маневров. Фюрер вел против евреев тотальную войну.
Шведским властям возможность спасти хоть несколько жизней путем переговоров с Гиммлером давала оптимальный шанс примкнуть к победителям и оказаться на правильной стороне истории. То же самое можно сказать и о Керстене. Возможность представилась зимой и в начале весны 1945 года. Даже если Керстен переоценил свою роль в спасении тысяч человек – скандинавов, голландцев, французов, поляков, из которых многие были евреи, – чудом выживших под плетью Гиммлера, он все равно сделал больше многих, даже рискуя собой. По словам Вульфа, все это Керстен делал исключительно ради денег. Он утверждал, что и его, и Гиммлера Керстен использовал, чтобы продвигать «свои эгоистичные планы по заключению деловых соглашений в Швеции»[174]. Возможно, и так. Однако вероятнее, что Керстен готовился к тому миру, где его роль личного массажиста Гиммлера была не лучшей строчкой в резюме для начала новой жизни. Ему всегда нравилось ощущать свою значимость. И все же не стоит исключать возможность, что этому бонвивану была свойственна и толика порядочности.
В гиммлеровскую торговлю жизнью евреев Керстен оказался вовлечен в августе 1944 года. Один бывший пациент обратился к нему с просьбой поддержать план по спасению 20 тысяч евреев, которых Швейцарский Красный Крест должен был доставить в безопасное место. Может быть, он мог бы поговорить с Гиммлером, чтобы убедить его? В мемуарах Керстен довольно расплывчато упоминает детали этой схемы, но вскоре он понял, что Гиммлер – а точнее, его начальник разведки Вальтер Шелленберг – уже вступил в переговоры с другими швейцарцами о похожем плане. Нам известно, о ком шла речь – об ортодоксальной супружеской паре Рэхе и Ицхаке Стернбух. Рэха – отважная женщина, делавшая начиная с 1930-х годов все возможное, чтобы спасти евреев. Как и Вайнреб, она состояла в ортодоксальной организации «Агудат Исраэль», но на этом сходство заканчивалось. Она использовала свои религиозные связи, чтобы помогать всем преследуемым евреям, как верующим, так и нет. Даже беременная, она скрывалась в лесах на швейцарской границе, помогая тем, кто бежал из Австрии и Германии. Гостиницу в Санкт-Галлене они с мужем переоборудовали в дом для беженцев – кто-то из них попадал в страну нелегально, кого-то удавалось выкупить. Религиозные привычки ортодоксальных евреев шокировали местных жителей, которые приходили поглазеть на этих экзотических созданий в их молитвенных покрывалах и черных шляпах.
Летом 1944 года Стернбухи попросили бывшего президента Швейцарской конфедерации Жана-Мари Мюзи встретиться с Гиммлером, с которым тот был немного знаком. Гиммлер и Шелленберг надеялись, что Мюзи может открыть дверь к закулисным переговорам с западными союзниками. Мюзи и его сын Бенуа поехали в Германию, провели много часов с Гиммлером в его личном поезде и заключили с ним сделку. Гиммлер согласился освободить заключенных из Терезиенштадта в обмен на деньги. За каждую ежемесячную отправку из лагеря тысячи двухсот человек на счет в швейцарском банке должны были поступать 5 миллионов швейцарских франков. Деньги предназначались для обеспечения немецкой армии тракторами и грузовиками.
Этот странный обмен евреев на грузовики не был первым в своем роде. В мае 1944 года Адольф Эйхман, главный организатор еврейского геноцида у Гиммлера, предложил аналогичную сделку представителю евреев в Венгрии: жизнь миллиона евреев в обмен на грузовики, какао, чай и мыло. «Кровь за товары» (Blut gegen waren) – так
