Там, где бродят каннибалы - Мерлин Тэйлор

час и добрались до нее еще через два часа. В отличие от многих горных деревушек, здесь было ровное пространство, и мы решили разбить там лагерь. Естественно, там было пустынно, но вскоре мы обнаружили, что люди были недалеко и наблюдали за нами из безопасных джунглей. Знаками один из полицейских поманил воина на открытое место и постепенно склонил его подойти достаточно близко для объятий, что является знаком дружбы.　

Мы отдали убитую свинью воину, который тут же принялся разводить костер, для приготовления мяса. Он все время кричал своим односельчанам, видимо, убеждая их, что мы друзья. Когда ему наконец подарили большой разделочный　нож, его радости не было предела, и он замахал им, высоко поднимая руки. Его доверие к нам в конце концов дало свои результаты, и два других папуаса отважились посетить лагерь, и, наконец, пришел сам вождь.　

Такие крики и шум, конечно, вызвали волнение в других деревнях в пределах слышимости. В горах звук разносится далеко, и вскоре со всех сторон послышались вопрошающие «что случилось?». Один из наших хозяев напряг свой голос, отвечая, а затем уступил место другому, который занял позицию на выступе, обращенном к долине, и выл и улюлюкал до глубокой ночи.　

Ночь прошла в безопасности, и на следующее утро, когда разбили лагерь, мы не удивились, встретив на тропе еще одну группу. Нас встретили соседи предыдущей деревни и отвели к себе.

Глава IX. «Длинная свинья»

Человек, встретивший нас, оказался вождем, представился, указав на свою грудь, повторяя слово «Абариди».　

Я услышал приглушенный вздох Хамфриса.　

«Значит, это Абариди», — сказал он по-английски, — У него неплохая репутация в горах, хотя его племя сейчас небольшое. У него были войны со своими соседями со всех сторон, и он сильно проиграл, поэтому у него появился повод к «расплате». Судя по их виду, они тоже наелись «длинной свиньи».　

Абариди был крупным, мускулистым мужчиной лет сорока. Лицо у него было жестокое, нос ястребиный, губы сжаты в прямую линию, подбородок воинственно выдвинут вперед. Ни разу, пока мы общались, я не видел, чтобы он улыбался. С другой стороны, я видел его в зашкаливающей ярости, которая сулила беду жителям деревни, на которых она была направлена.　

Под его руководством мы поднялись по крутому склону горы, и мои собственные усилия во время этого подъема были забыты, отодвинутые восхищением при виде гибкого и проворного передвижения этого дикого вождя, прыгающего вверх по склону, пренебрегая помощью торчащих корней и кустов, за которые мы хватались, чтобы подтянуться вверх.　

Нашим носильщикам пришлось нелегко, и два парня с трудом тянули наш ящик с едой, когда Абариди бросился им на помощь. Он протянул мощную руку, схватил шест, к которому был привязан ящик, и без особого напряжения затащил его на вершину склона.　

Через несколько минут мы подошли к горной трещине сорока футов (12 м) глубиной, через которую был переброшен ствол дерева, упавший так, как и намеревались папуасы, когда его рубили. Даже наши полицейские отшатнулись от края трещины, когда к ней подошли. На бревне, на полпути стоял Абариди, покачиваясь и привставая на носки, с презрительной усмешкой скривив губы.　

Наконец один полицейский отважился и двинулся по стволу, осторожно ощупывая босыми ногами бревно на каждом шагу. Как послушные овцы за бараном-вожаком, другие констебли и носильщики последовали за ним. Хамфрис снял ботинки и благополучно добрался до другой стороны, а Даунинг перешел дорогу с полицейским, держащим его за руку. Находясь в арьергарде, я должен был перейти по бревну последним с Денго, моим телохранителем.　

Высота всегда вызывает у меня головокружение, и, садясь разуваться, я искренне желал оказаться где угодно, только не перед необходимостью перебраться по этому бревну. Видимо, моя нерешительность была заметна. Я поднял голову и увидел, что Абариди в несколько прыжков преодолел бревно и оказался рядом со мной. Во мне почти шесть футов роста и вешу сто шестьдесят с лишним фунтов (более 70 кг), но людоед с легкостью, словно тряпичную куклу, подхватил меня на руки и побежал обратно по бревну. В самом ощущении силы его рук, в уверенности его движений, когда он нес меня, чувствовалась полная безопасность ситуации, в которой я так неожиданно оказался.　

Мы добрались до деревни, где увидели единственную в своем роде хижину, когда-либо обнаруженную в Новой Гвинее, по форме напоминавшую вигвам наших американских индейцев.　

«Мои люди увидели в лесу птичий домик и решили построить такой же», — объяснил нам Абариди через переводчика.　

Его собственная деревня лежала за другим высоким отрогом, и он, казалось, торопился доставить нас туда. Когда　вереница носильщиков двинулась, я увидел, что нам понадобятся еще четыре человека, чтобы нести дополнительные грузы. Абариди призвал жителей деревни выделить нам носильщиков. Они не пошевелились.　

Абариди стоял рядом с Хамфрисом на склоне, где горный хребет зигзагом петлял над деревней. Внезапно он начал орать на жителей. Ярость клокотала в его речи, когда он набросился на них. Тем не менее не было никаких намеков на то, что местные хотят помочь нам. Абариди побежал вниз со склона. Одним прыжком он преодолел деревенский забор и бросился на собравшихся жителей деревни. Его лицо исказилось от гнева, глаза горели. Папуасы отбегали от него, как от обезумевшего быка. Через минуту он наугад выбрал четырех человек, отвел их туда, где лежали грузы, и рысью послал этих папуасов догонять ушедших носильщиков.　

Возможно, это властная манера, с которой Абариди распоряжался в деревне, где он не был вождем, в течение следующего часа подвергла нас крайней опасности. С тремя полицейскими я шел в тылу. Экспедиция вышла из леса на склон горы, поросший высокой травой. Вереница носильщиков подошла к оврагу, и спускаться вниз по его крутому склону, а затем карабкаться верх по другой стороне было нелегким делом. Должно быть, инстинкт отослал меня назад на сотню ярдов с тремя констеблями, и как раз вовремя.　

За нами почти вплотную в высокой траве следовал отряд из, по крайней мере, сотни вооруженных дикарей!　

Мы вчетвером подбежали к небольшому свободному от травы месту и закричали на них, давая понять, что мы их заметили. Они остановились и скрылись из виду в траве, но каждые несколько минут на мгновение высовывалась голова, и мы время от времени могли видеть наконечники их копий. Они как будто остановились. Затем с другой стороны ущелья раздались два свистка, известившие нас о том, что носильщики благополучно переправились, и я призвал своих полицейских бежать к арьергарду.　

Когда мы отбежали на двадцать ярдов от того места, где