Там, где бродят каннибалы - Мерлин Тэйлор

«Если то, что вы говорите, правда, пусть белый человек выйдет навстречу мне один, — ответил вождь. — И пусть он оставит свое оружие, — лукаво добавил он».　

У Хамфриса были лишь кратчайшие мгновения, чтобы принять решение. Если бы он отказался, дикари, окружившие деревню, вероятно, сомкнулись бы и потоком стрел стерли с лица земли его и его людей, не выходя из высокой травы. Помните, никто из наших не подозревал, что они окружены. Хамфрис, к счастью, выбрал правильный путь. Он отбросил винтовку и начал пересекать пространство, отделявшее его от Инаваиа. Через плечо он дал своей полиции предупреждение приготовиться. Старый Инаваиа был так близок к смерти, как никогда раньше. Два лучших полицейских стрелка, не поднимая винтовки от бедра, направили стволы своего оружия ему в сердце. Револьвер Хамфриса тоже торчал у него за поясом, и наш товарищ справедливо предположил, что Инаваиа не знал, что это тоже оружие.　

В нескольких ярдах от вождя Хамфрис остановился и протянул обе руки. Это была напряженная секунда. Если Инаваиа примет предложение, раскроет свои объятия, а затем выйдет вперед, чтобы его обняли, убедившись, что белый человек действительно друг, опасность исчезнет, если только не произойдет что-то, что рассердит туземцев. Если старый вождь будет стоять на своем и останется подозрительным, деревня превратится в руины.　

«Казалось, что я стоял там часами, наблюдая за эмоциями, которые проявлялись на лице Инаваиа. — сказал нам позже Хамфрис. — Я видел, как сомнение и неверие борются с надеждой и желанием быть дружелюбным. Затем Инаваиа медленно подошел ко мне, его глаза пристально смотрели в мои, и он обвил руками мое тело. А я обнял его в ответ».　

И именно в этот момент мы с Даунингом на другом конце долины с возгласом уронили бинокли и запрыгали от радости, к изумлению воинов Абариди.　

О том, что произошло в деревне племени аменофо, можно больше не рассказывать. Был обычный пир и обмен едой и подарками, а также долгая беседа, в которой Хамфрис рассказывал дикарям о правительстве и о том, что оно может и сделает для тех, кто уступит ему и откажется от практики убивать и поедать своих врагов. Инаваиа был вполне готов присоединиться к правительству, но с некоторой осторожностью давал обещания убедить свой народ отказаться от каннибализма. В самом деле, совершенно очевидно, что в ту же ночь некоторые из его врагов украсили меню пира, который он устроил своему народу, чтобы отпраздновать мир с белым человеком, потому что в нашем лагере мы слышали, как горы эхом отзывались на дикие крики аменофо, а туземцы Куэфы сказали нам, что это песни их врагов, которые тоже только что кого-то убили и собирались съесть.　

Но так или иначе, дверь в людоедский Аменофо осталась приоткрытой. Будет ли она широко распахнута в будущем, будет зависеть от того, что предпримут белые люди, которые вслед за нами пересекут Кунимайпу.　

Глава XI. Горные папуасы у себя дома

Куэфа находится далеко в горах, на высоте восьми тысяч футов (2400 м) над уровнем моря. Мы перенесли много лишений, и думали тогда, что достигли их предела, и вряд ли последует то, что может быть хуже того, что уже было.　

Хорошо, что мы никогда не знаем, что нас ждет в будущем. Нам еще предстояло узнать, что значит преодолевать Главную гряду (хребет Оуэн Стэнли), проходя иногда не более двух миль в день. Камни и скалы раскалены почти вертикальными лучами полуденного солнца, так что не спасала даже самая легкая одежда; промоченные до нитки неизбежным дневным ливнем и промерзшие до мозга костей ночью, когда даже шерстяной одежды, множества одеял и костра перед палаткой не было достаточно, чтобы наши тела не тряслись в ознобе, а зубы не стучали. Нам еще предстояло испытать пытку быть укушенными бесчисленными тысячами пиявок, которые процветают и размножаются во влажной почве джунглей и проникают в тела, несмотря на сапоги, портянки, шерстяные носки и одежду. Нам еще предстояло познакомиться с чесоточным зудом, которого боятся как туземцы, так и белые. Мельчайшие паразиты проникают под кожу и вызывают зуд и оставляют гнойные язвы, которые можно вылечить только путем нескольких недель самого кропотливого лечения. Кроме того, существовала опасность вывихнутых или сломанных конечностей, ибо корни больших деревьев в лесах поросли вековым мхом, предательски скрывающим ловушки и ямы глубиной в фут. Многократно запинаясь о корни, валуны и стволы поваленных деревьев, чередуя восхождения и спуски, не встречая ни одного ровного участка поверхности, чтобы снять напряжение, мы двигались, нанося немалый ущерб своим ногам.　

Погода в горах Папуа нестабильна. В любое время года солнце восходит утром, и сразу с силой, которая, кажется, обжигает человеческую плоть. Полдень обязательно принесет с собой сильный ливень, из-за чего необходимо найти убежище до того, как потоп начнется, а ночные туманы обычно сопровождаются пронизывающим холодным ветром.　

В предгорьях деревни были большими, потому что в том направлении, откуда мы пришли, каннибализм был довольно близок к исчезновению, и у горцев не было врагов, от которых можно было бы защищаться. Но когда мы миновали гору Юл и повернули на восток, характер деревень изменился, а вместе с ними и нрав их жителей. Мы увидели эти селения, расположенные на самых высоких вершинах, задолго до того, как добрались до них.　

Еще один мост из лиан　

Они всегда находились на самых труднодоступных пиках, а джунгли на сотни ярдов вокруг были вырублены, чтобы врагам негде было укрыться. Центр этой поляны был огорожен плотно сплетенной баррикадой из жердей или бамбука высотой от десяти до пятнадцати футов 3–4,5 м), а между этой баррикадой и хижинами полоса земли была засеяна наклоненными наружу остроконечными палками, чтобы враги, которым удалось взломать забор, были задержаны в своем порыве, пока жители деревни пытались спастись бегством. Всегда было два входа в деревни на противоположных концах ограды, чтобы люди могли бежать через один, если бы враг, превосходящий по силе, вторгся через другой вход.　

В горах в дневное время и до наступления сумерек выставляются часовые, откуда они могут наблюдать за тропой во всех направлениях или занимать позиции на скалах или возвышенностях, откуда они могут видеть на многие мили вокруг, и особенно там, где они могут держать вражеские деревни под наблюдением. Ночью охрану не держат, потому что ни один горец не покидает свою деревню с наступлением темноты. Только