Книга 2. Война и мир Сталина, 1939–1953. Часть 2. «О дивный новый мир…», 1945–1953 - Андрей Константинович Сорокин
21 февраля 1946 г. советская сторона получила ноту Бирнса, в которой вопрос о кредите предлагалось рассмотреть в совокупности с другими проблемами, которые требовали своего разрешения. Перечень этих «важнейших вопросов», решение которых американская администрация считала необходимым «для создания прочной основы взаимовыгодного развития экономических отношений» между странами, заслуживает того, чтобы быть приведенным на страницах этой книги. В ноте заявлялось о необходимости удовлетворения претензий американских граждан к правительству СССР; согласования политики трех держав в отношении стран Европы для решения их экономических проблем демократическими методами; достижения соглашения о свободной навигации по рекам, имеющим международное значение; проведения предварительных переговоров о заключении между СССР и США всеобъемлющего договора о дружбе, торговле и мореплавании; принятия необходимых мер для гарантированной защиты прав обладателей авторских прав; заключения общего соглашения об обязательствах по ленд-лизу; решения вопроса о гражданской авиации; а в заключение «обсуждения других экономических вопросов»[95]. Нетрудно заметить, что программа заявленных переговоров является трудно реализуемой в короткие сроки даже и при отсутствии политических трений между сторонами. Не очень понятно, на что в этом контексте рассчитывал Сталин, но вопрос о кредите в мае 1946-го был рассмотрен на Политбюро[96].
Постановление Политбюро ЦК ВКП(б) «О переговорах о кредите с США и Швецией»
18 мая 1946
[РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 166. Д. 767. Л. 167. Подпись — автограф И. В. Сталина]
Планку запросов решили снизить, и советское руководство было готово рассмотреть и миллиардный кредит. Паллиативные встречные предложения, направленные советской стороной, как будет позднее вспоминать об этом Микоян, американцы отвергнут[97].
В последний раз Сталин поднимет вопрос о кредите на встрече с госсекретарем США Дж. Маршаллом 15 апреля 1947 г.[98] Он обратит внимание Маршалла на то, что ленд-лиз оказался в той или иной степени связан с кредитом для Советского Союза. «Еще два года назад, — напомнил Сталин, — советское правительство было запрошено о том, в каких кредитах оно нуждается после войны и какое количество заказов советское правительство предполагает разместить в США… В ответ на этот запрос советское правительство представило свой меморандум, где указывалось, что советское правительство хотело бы получить в США заем в сумме 3–6 млрд долларов или больше, если возможно, и излагало приемлемые для него условия займа. Но в этот вопрос вклеился вопрос о ленд-лизе. Однако два года прошло с тех пор, и советское правительство не получило никакого ответа от правительства США». Посол США в СССР Смит поправит Сталина, напомнив, что приехав в Москву в качестве посла, привез с собой предложение о кредите на 1 млрд долларов. «Действительно, это правильно, — подтвердил Сталин. — Но все же прошел год, прежде чем был получен ответ правительства США»[99]. Вслед за этим высказыванием не последует новой постановки вопроса о получении кредита. Как видим, к весне 1947-го Сталин утерял интерес к теме кредита настолько, что уже и не вспомнил сразу об американском встречном предложении. Вероятнее всего, главной причиной станет ясное осознание того факта, что экономические отношения двух стран стали инструментом воздействия на политику Советского Союза в тех узловых геополитических точках, где к тому времени ясно обнаружили себя противоречия в подходах союзников к урегулированию. Вопрос о западных кредитах сместился на периферию экономического и политического планирования Сталиным послевоенного мироустройства и экономической политики Советского Союза и стран восточного блока. Едва ли не последнюю попытку в этом направлении советская сторона сделает в конце 1947 г., как свидетельствует нота совпосольства Госдепу США от 16 декабря, в которой предлагалось осуществить оплату «товаров ленд-лизовского снабжения» за счет американского долгосрочного кредита[100].
Современные российские исследователи высказывают предположение о том, что неполучение советской стороной кредита в то время, когда она активно ставила этот вопрос, вероятно, прямо повлияло на возникновение холодной войны и на ухудшение отношений Советского Союза и США[101]. Министр торговли США Г. Уоллес в меморандуме, адресованном президенту Трумэну в марте 1946 г., обнаружит довольно точное понимание мотивов поведения советской стороны: «Мы знаем, что многие из тех поступков Советов, которые вызвали у нас обеспокоенность, были результатом их огромных экономических потребностей и беспокойства за свою безопасность. События последних нескольких месяцев отбросили Советы к их существовавшей до 1939 г. боязни „капиталистического окружения“ и ошибочному убеждению в том, что Западный мир, включая США, неизменно и единодушно враждебен»[102].
Как будто вознамерившись подтвердить последнюю констатацию, правительство США в марте 1948 г. ввело экспортные лицензии на вывоз в СССР товаров из США, «могущих усилить военный потенциал» Советского Союза. В августе 1951-го министр внешней торговли М. Меньшиков направил на имя Сталина докладную, где сообщил советскому вождю о том, «что в американский закон от 2 июня 1951 года о дополнительных ассигнованиях на 1950/1951 гг. включена так называемая поправка сенатора Кема, предусматривающая прекращение экономической и финансовой „помощи“ (но не военной) со стороны США странам, вывозящим в СССР и страны народной демократии, включая Китай и Северную Корею, предметы вооружения, товары, которые могут быть использованы для производства вооружения, или товары, запрещенные в США к вывозу в указанные страны». Вслед за принятием этого закона 7 июня в США были опубликованы пять списков, содержавших около 1700 групп подпадающих под санкции товаров. «Номенклатура товаров, входящих в списки, — сделал вывод Меньшиков, — настолько широка, что в случае строгого ее применения, никакая торговля между маршаллизированными странами и демократическими странами фактически не будет возможна». Поскольку общественность и многие официальные лица союзников США пришли к выводу что «применение поправки Кема „может нанести Западу гораздо больший вред, чем России“», то американская администрация решила ужесточить дисциплинарные меры в отношении своих сателлитов. По сообщению Меньшикова Сталину, 16 июля Комиссия по иностранным делам Палаты представителей Конгресса США приняла поправку, заменяющую поправку Кема. Ею предусматривалось прекращение не только экономической, но и военной помощи тем государствам, которые решили бы проводить самостоятельную экономическую политику в нарушение объявленного санкционного режима[103]. Так начиналась послевоенная эпоха санкционных войн Запада против СССР.
* * *
Отпустив в небо кредитного журавля, Сталин сделал все, чтобы оставить в своих руках репарационную синицу. Во внешнеэкономической стратегии он сделал упор на гарантированном получении репараций с государств, побежденных во Второй
