Михаил Горбачев: «Главное — нАчать» - Леонид Васильевич Никитинский

Автобиография, написанная рукой Горбачева, для поступления в Сельскохозяйственный институт

1961

[Архив Горбачев-Фонда]

Обычная советская семья Горбачевых после демонстрации

1 мая 1964

[Архив Горбачев-Фонда]

Кипя энергией, он всякий раз делал немного больше и чуть лучше, чем другие, хотя не пренебрегал и показухой. Кто-то, несомненно, считал его выскочкой и ставил подножки, но ему, вероятно, везло с начальством — старался-то он не для себя. Никакую политическую карьеру Горбачев в то время, конечно, не делал — она делалась сама собой по советскому принципу «инициатива наказуема».

В марте 1962 года Горбачев возглавил сельский крайком КПСС (это был период разделения сельских и промышленных парторганизаций), много ездил по краю, встречался с председателями колхозов, кого-то хвалил, кого-то, наоборот, требовал снять. Пропагандировал дурацкую затею с массовым разведением уток, которые все загадили и передохли, так как мощностей по переработке их мяса в крае не было. Зато в этот период Горбачев приобрел важные социальные связи: он был накоротке со всем партийно-хозяйственным активом края.

Проработав какое-то время заведующим отделом партийных органов вновь объединенного крайкома КПСС (работа с кадрами также давала ему немалые преимущества в плане укрепления связей), в 1966 году он был избран первым секретарем Ставропольского горкома. Эта должность с номенклатурной точки зрения была ниже, чем предыдущая, но как будто открывала простор для самостоятельной фактически хозяйственной работы — в качестве своих заслуг Горбачев вспоминает асфальтирование улиц, строительство Дома книги и цирка и запуск в Ставрополе линии троллейбуса.

Среди тех характеристик, которые давали Горбачеву работавшие с ним в этот период коллеги, чаще всего встречается такая: «эрудированный». Для сегодняшнего слуха это странное слово, но в советских характеристиках оно встречалось часто — так по-партийному отзывались о тех, о ком не хотели говорить плохо, но и опасались говорить хорошо. Хотя здесь на характеристику Горбачева накладывается задним числом, конечно, и неоднозначное отношение к его реформам.

Что из этого можно взять для будущего музея Горбачева? Если не притягивать за уши, ничего: того персонажа, которого мы привыкли узнавать под этим именем, в Ставрополе еще не было. Он проклюнется только спустя еще несколько лет и не здесь, а скорее на курортах Кавказских Минеральных Вод.

Глава 5

Старт партийной карьеры (1968–1970)

Кризис среднего возраста

В 1960–1964 годах Ставропольский крайком КПСС возглавлял Федор Кулаков, более всего интересовавшийся сельским хозяйством, но также водкой и бабами. Однажды, пока Горбачев был в командировке, он подкатывал и к Раисе Максимовне, о чем та тут же рассказала мужу.

Горбачев наехал на Кулакова, но тот отшутился, и отношения у них складывались хорошие, хотя Горбачев выпадал из общего ряда его окружения: неохотно участвовал в пьянках, всегда старался вернуться ночевать домой, не поддерживал традиционных для аппаратной среды разговоров «о бабах».

Кулаков не только участвовал в заговоре, закончившемся отставкой Хрущева в 1964 году, но и предоставлял заговорщикам для сверки их планов один из санаториев Минеральных Вод. В результате в 1964 году он ушел на повышение заведующим сельскохозяйственным отделом ЦК КПСС, а на его место в Ставрополь фактически в ссылку был назначен Леонид Ефремов — напротив, горячий сторонник Хрущева, переведенный из более перспективного Горьковского обкома. После индустриального Горького (ныне Нижний Новгород) Ефремов плохо приживался в Ставрополе и Горбачева тоже невзлюбил.

Судя по архивам Ставропольского обкома, Горбачев в этот период на партийных собраниях выступал без энтузиазма. Он стал ощущать жесткие ограничения инициативы и невозможность на местном уровне что-то улучшить без реформ в социалистической системе хозяйствования в целом. Рычаги для такой реформы находились в Москве, о реформе заговаривал председатель Совета министров СССР Алексей Косыгин, но его инициатива в 60-е годы выдохлась, не получив продолжения. Дальше цирка у Горбачева дело не пошло, а Раиса Максимовна в 1967 году, по сути, обогнала мужа, став первым в Ставрополе кандидатом философских наук. Сам он к этому времени получал второе высшее экономическое образование в том же Сельскохозяйственном институте, где преподавала жена, причем, как отмечают те, кто учился с ним вместе, был единственным, кто сдавал все экзамены без дураков («как дурак» — должны были сказать в то время).

Раиса Горбачева обычно хорошо получалась на фотографиях, но чаще они статичны. А эта, пусть и неважная по качеству — схватила ее в движении, может быть, в танце. Вот по таким женщинам мужчины 60-х и сходили с ума

[Архив Горбачев-Фонда]

Горбачев со своим шефом и покровителем — первым секретарем Ставропольского крайкома КПСС Федором Кулаковым. Женщина на втором плане, возможно, Алла Меренкова (о ней ниже)

[Архив Горбачев-Фонда]

Диплом об окончании Горбачевым Ставропольского сельскохозяйственного института

1967

[Архив Горбачев-Фонда]

На этом фоне в гости к Горбачеву в 1967 году заехал университетский друг Зденек Млынарж. Он прилетал в Москву в Институт государства и права Академии наук с докладом, в котором убеждал советских коллег в необходимости расширения — для начала хотя бы в Чехословакии — свободы слова, политического плюрализма, местного самоуправления, то есть, если кратко, установления «социализма с человеческим лицом». В коридоре красивейшего особняка на Знаменке (спустя 14 лет я учился там в заочной аспирантуре) к Млынаржу, конечно, подходили самые смелые ученые-юристы, чтобы сказать, какие чехи молодцы. Но это на ушко, а в зале после его выступления воцарилось молчание, и чей-то тайный доклад о его докладе, несомненно, ушел в ЦК и в КГБ.

В Ставрополе Млынарж остановился в двухкомнатной квартире друга, которую счел весьма скромной, и, конечно, делился с ним своими мыслями, но не в квартире, а на прогулках по окрестным холмам. «Мне кажется, он прекрасно понял все, о чем я ему говорил», — расскажет Млынарж в одном из позднейших интервью. Но друг Михаил ответил: «То, что в Чехословакии может сработать, в Советском Союзе не получится».

Менее чем через год, в январе 1968-го, в Чехословакии начнется недолгая Пражская весна: после смены руководства ЦК КПЧ будет существенно ослаблена цензура, начнутся реабилитация жертв политических репрессий и создание многопартийной системы, федерализация, расширение прав предприятий и трудовых коллективов. Брежневское Политбюро увидит в этом «ползучую контрреволюцию», и в ночь на 21 августа в Прагу будут введены танки. В результате столкновений погибнут 11 советских